Лера наклонилась, подобрала телефон. Экран, к удивлению, не разбился. Хотя ей казалось, что она вложила в бросок всю свою ярость.

Тёмка выскочил из офиса в коридор. Его длинный шарф волочился по полу, и Лера остановилась, чтобы его поправить. Как раз приехал лифт. Ее всегда окружали люди, но теперь, зажатая со всех сторон куда-то спешащим офисным планктоном, Лера все больше нервничала. Сейчас они все разбегутся по своим делам, и она останется одна. В чужой снятой наспех квартире, в которой властвовали тени и страхи.

- Мам, а Дед Мороз теперь ко мне не придет?

- Что? – Лера моргнула. - Это почему же?

- Ну, он же не знает, где я теперь живу, – терпеливо объяснил мальчик.

Огромный ком поднялся откуда-то изнутри, прокатился вверх по пищеводу и застрял в глотке. Лера вздохнула так тяжело, что редкие мохнатые снежинки, кружащиеся в воздухе, отнесло прочь.

- Мы ему сообщим!

- Как?

- Напишем письмо и оставим его в морозилке.

Она даже не была уверена, что морозилка в их квартире включена, но сути это не меняло.

- А-а-а, - протянул Тёма, - я думал, ты просто отправишь ему е-мейл.

Вот что значит современный ребенок! Лера улыбнулась, склонилась над сыном и крепко-крепко его обняла.

- Фокус с морозилкой надежней.

Лера похлопала по карману пальто, в котором снова ожил телефон. На этот раз номер был незнакомый. Она сверилась с часами на запястье. На то, чтобы узнать ее контакт, у журналистов ушло чуть меньше получаса.

- Тёма, а хочешь мороженого?

Чуть в стороне, в соседнем от здания бизнес-центра доме, мигала вывеска Баскин Робинс. Тёмка затряс головешкой, и следующий час они провели с сыном в кафе. Домой вернулись поздно. Тёма уже клевал носом. Лера загнала сына в ванную, и пока тот мылся, застелила его постель одноразовой пеленкой. Она могла сколько угодно себя обманывать, врать, что Тёма никогда не видел, как Исаев её бьёт, но… четырёхлетние мальчики с крепкой психикой обычно не писаются в постель по ночам. И не боятся спрятанных по углам чудовищ.

Что, если она опоздала?

Нет-нет. Не может быть! Заглушая ход собственных мыслей, Лера щелкнула пультом от телевизора. Не глядя на экран, нагнулась, чтобы распрямить две маленькие складочки на покрывале, и замерла, услышав его голос…

Почему он до сих пор так на нее действовал? Она не знала. Когда Таир уехал в тот год, его голос звучал иначе. В нем еще не было этих хриплых ноток. Он был выше. Более детским, что ли? А сейчас совершенно ведь незнакомый. Но в то же время знакомый настолько, что у нее все внутри цепенело. И только сердце, напротив, тарахтело в груди, как заведенное. Тук-тук-тук.

Ноги совсем не держали. Лера села. Вцепилась пальцами в простыню, которую вот только что с таким усердием распрямляла. Моргнула, стряхивая с глаз блестящую пелену. И сама на себя разозлилась! В конце концов, если бы он ее не бросил, её жизнь не сложилась бы так. Если бы он только ее не бросил…