— Говорю, докинуть за котелок надо бы, всё же не простой.

— Материи кусок дам.

— И верёвку.

— И верёвку, — грустно вздохнул толстяк, и полез в телегу, за перечисленным.

— Вот амулет, вот сюда палец прикладывай, да плотнее прижимай. Ну всё, поздравляю с покупкой. Я по этой дороге через неделю поеду в тоже время, найдёшь чего интересного, выходи поторгуем, — проговорил торговец, залезая в телегу.

— А если мне понадобиться ошейник с неё снять? — спросил мальчик.

— Так же прижимаешь палец, и снимаешь ошейник через голову, только палец не убирай от амулета, а то разные случаи были, — хохотнул толстяк, и тронулся с места.

Когда телега скрылась из виду, мальчик повернулся ко мне, и спросил:

— Ты что, эта, ну как её, суккуба?

— Нет, меня зовут Лика.

— А-а-а, — с серьёзным лицом, покивал мальчик.

— Слушай, а Сатана тебе не родственник?

— Вы знаете моего папу?

Мальчик закашлялся, и посмотрел на меня с выпученными глазами.

— Сатана твой папа? — как-то сдавленно спросил он.

— Я не знаю, кто мой папа.

— Чур меня чур, — произнёс мальчик, дотрагиваясь рукой до плеч и головы.

— Ну что, Лика, пора в путь собираться, поэтому давай сразу договоримся на берегу. Я тебя сейчас освобожу, и можешь гулять на все четыре, к маме, к родственникам, к возлюбленному.

— У меня больше никого нет, — не веря, что меня освободят, прошептала я.

— Ну, тогда ладно, можешь пойти со мной, но чтоб меня во всём слушалась. А если захочешь грабануть, знай, я не так прост, не смотри на то, что я маленький и кашляю, на этих ручонках кровь не одной твари. Лааадно, давай сюда свою шею.