Дамир скрестил руки на груди, напрягся, готовый принять бой. Камачек замер, силясь разглядеть, кто скрывается за стеной сыплющегося с неба льда.

— Кто такие? — навстречу шагнули трое закутанных с головы до ног мужчин, вооруженных скорчами — короткими помповыми ружьями.

Камачека держали под прицелом, значит, не предательство.

— Камачек, кто с тобой? Ты должен быть один.

— Не твоего ума дело, Нагиль, — проворчал Камачек. Держался он агрессивно и нагло.

Дамир понял, какую линию поведения выбрать, открыл лицо и проговорил на чистом терианском с ленивой сварливостью:

— Нагиль, много знать будешь — скорее помрешь. Советую обо мне забыть. Моя информация не для твоих ушей.

Второй и третий охранники переправы оказались более сговорчивыми, один молча освободил проход, другой прокричал:

— Идите за мной, машина на месте!

За рядом домов начинался пустырь. По щиколотки увязая в грязи, прочвакали до небольшого холма, присыпанного снежной крупой. Охранник нагнулся, нащупал что-то в грязи, потянул. И никакой это не холм! Коричневая, под цвет земли, ткань с хрустом сползла с уродливой трехколесной колымаги, сваренной из подручных материалов. Нос машины — две плотно подогнанные пластины с бойницами окон, на жестяной крыше — пулемет, за щитами на боках — поршни, сзади — огромный бак, увенчанный закопченной трубой.

Паромобиль, догадался Дамир. Залез по железной лестнице вслед за Камачеком, устроился на деревянном стуле рядом с Зармисом. Брат стянул с лица отсыревшую тряпку и проговорил:

— Ну что, пока нам везет! Дамир, улыбнись, твоя хмурая рожа удачу спугнет!

Дамир промолчал. Действительно, все, на что они могли рассчитывать, — жадность Камачека и удача. Если разоблачат себя, повстанцы разорвут их на клочки.

Камачек распахнул ржавую дверцу печи, сунул внутрь сухую бумагу, поджег и, краснея, принялся раздувать огонь. Пламя затрещало, раскидывая языки по мелким веткам, в железной кабине запахло жизнью. Заухало, заклокотало сердце машины. Камачек шлепнул себя по ляжкам и воскликнул:

— Еще немного, и поедем!

Зармис притянул сверток, лежащий у стены, развернул брезент, разложил на полу разрядники, выбрал один. Дамир, не в силах побороть нетерпение, сел на высокое кресло рядом с Камачеком и выглянул в окно-бойницу.

Машина с грохотом врезалась в завалы и волочила ржавые прутья арматуры, разбрызгивая грязь. Следом за ней бежали, помогая себе руками, человекоподобные, заросшие густой темной шерстью магулы. Одна тварь остановилась, ударила себя в грудь кулачищем, — стая рассыпалась по развалинам, и тотчас в машину полетели камни.

— Только бы не завязнуть, только бы… — бормотал под нос Камачек.

Подобно любому из берсер, Дамир презирал никчемных терианцев, а терианцев-предателей — и подавно. Подлец — существо заведомо ненадежное. Продал своих — и варханов подставит. С расчетом на это Дамир сливал Камачеку выгодную информацию, тот передавал повстанцам, оказывался правым, и ему верили.

Город кончился — сквозь вьюгу проступили очертания скал, закрывавших долину Нарлегиса. Клокоча и выпуская клубы пара, машина катилась в их сторону.