– Qui, qui[66].
– По-английски, пожалуйста.
Мужчина попросил кого-то не шуметь.
– Простите, мы репетируем, – объяснил он Герту-Инге.
– Могу я поговорить с Шеннон?
– Ее нет, что-нибудь передать?
Боже, неужели это музыканты? Такое впечатление, что они впервые взяли в руки инструменты. Но главное было ясно: Шеннон там нет.
– Мне надо увидеться с ней лично. У нас с Шеннон есть общие знакомые.
Похоже, мужчина его не понимал.
– Женщина из Сербии.
– Qui, qui.
На этот раз до «лягушатника» дошло.
– Деньги, речь идет об огромных деньгах. У Шеннон есть возможность заработать.
Что именно сыграло роль: обещание денег, саксофон, который завыл на заднем плане, или донесшийся издалека требовательный голос, но «лягушатник» вдруг разговорился и рассказал, где работает Шеннон и когда у нее заканчивается смена. В двух кварталах от Стрёгета. Там продавали гамбургеры. Не настоящие, конечно, – обыкновенная датская подделка.
Ирландка собирала со столов бумажные тарелки, чашки, пластмассовые ножи и вилки и складывала все в черные пластиковые мешки, которые по мере заполнения волокла на кухню.
Герт-Инге наблюдал за ней с противоположной стороны улицы.
На Шеннон был желый жакет и маленькая бумажная шляпка в виде гамбургера с намалеванной улыбающейся рожицей. Ох уж эти скалящиеся гамбургеры и пиццы! Из-под форменного жакета выглядывали джинсы.
Герт-Инге не рискнул заходить вовнутрь. Хотя в тот раз на нем был костюм и большие очки, он опасался, что ирландка узнает его и в спортивном костюме. Герт-Инге решил подождать, пока она не закончит, и направился в ближайшую бутербродную, но по пути завернул в кафе, о котором много слышал. В результате заплатил двести крон за кофе с венской булочкой.
В забегаловках Дании из людей умеют вытягивать деньги.
А вот его любимые чипсы из свиной шкурки продают далеко не везде.