Тенах обалдел настолько, что соблаговолил. Он взмахнул рукой, осеняя знаком благопожелания частично одетую компанию, и запах рата-рата вновь разнесся окрест. Я подхватил одной рукой кучу штанов, другой повлек за собой Тенаха, и вскоре огорченные мной придурки остались позади.

– Где тут ручей, настоятель? – спросил я. Тенах пожал плечами. Даже такое мимолетное движение усилило запах.

– Скидывай свое добро, Тенах, – взмолился я, торопливо сбрасывая с себя все лишнее. – Смердит просто несусветно.

– Зачем ты штаны потащил? – спросил Тенах, безропотно скидывая свои бесценные одеяния. – Мне их добро не больно-то нужно.

– Как сказать, – возразил я. – Отстирать в ручье мы ничего не сможем, разве что сами кой-как отмоемся. Ты, конечно, можешь и не согласиться, а мне штаны не помешают. И еще, настоятель – если дать опомниться банде трусов, она тебя настигнет и измордует. Я хочу быть в безопасном месте раньше, чем восемь обалдуев решат вышибить из меня мозги. Штаны обеспечат нам фору.

– Тогда почему ты забрал штаны не у всех? – против воли заинтересовался Тенах.

– Как раз поэтому. Окажись они все с голым задом, могли бы со злости забыть о приличиях и погнаться. А так они сначала подерутся из-за оставшихся штанов.

Тенах представил себе бой за штаны и хихикнул.

– Хотел бы я знать, от чего они так легко тебя послушались?

– А я поймал главаря, – после недолгого раздумья сообразил я. – Без его указаний они просто не знали, что делать. Нам крупно повезло.

– Да нет, Наемник, – возразил Тенах, – везенье тут не при чем, не случайно выбрал именно его. Что-то тебе подсказало, кто такой, верно?

– Пожалуй, – согласился я.

– Вот поэтому я тебя и позвал на помощь. Именно тебя. Хотя мы враги. Тебе всегда что-то подсказывает.

– А сейчас мне что-то подсказывает, что если мы и дальше будем шляться по лесу в голом виде, нас покусают муравьи. Ради всех Богов, Тенах, перестань болтать. Я пытаюсь вспомнить, где же здесь вода поблизости, а ты мешаешь.

И ведь не заметил я, как нервно перебирает пальцами Тенах ризы свои вонючие. И как глаза отводит. И как бессвязно, судорожно говорит он со мной.

– Кажется, помню. Вот там, направо, за поляной, должен быть родник.

Я зашагал направо. Да, точно, был там родничок. Не очень хочется идти на Поляну, но ничего не поделать. Тенах шел следом. Я должен был почуять страшное, должен был обернуться и не сделал этого. Возможно, увидь я лицо Тенаха, я не пошел бы к Поляне. А так…

Я остановился, как вкопанный. Мне показалось, что шершавая рука схватила меня за сердце и рванула. И вся кровь выхлестнула в этот разрыв из сердца, и в нем стало пусто и жарко. И больше ничего не будет, потому что я сейчас умру.

Я смотрел на то, что было Поляной белых цветов.

Я видел разрушенные храмы и оклеванные трупы, но это… Кому, кому могли причинить зло цветы? Они не говорят, не сражаются, не мстят, они просто молча растут. Давно, в незапамятные времена, когда мои Боги пришли в эти места, они не тронули поляну. Она была неизмеримо старше их. На ней всегда росли цветы, и всегда только белые. Никакие другие здесь не приживались. Ночецветка, белокаменник… да мало ли. Ни один пьяный не расстегивал здесь ширинку, ни один озорник не разорял птичьих гнезд. Зато именно здесь заключались перемирия, игрались свадьбы. Здесь по ночам соединялись влюбленные, а на рассвете приходили мальчишки совершать обряд побратимства, чтобы быть совсем как взрослые воины. Жизнь моя, молодость моя, кровь сердца моего!