— Твари… Суки… Я клянусь всем богам, изничтожу вас… — шипел я изливая их же ругательства и пытаясь выбраться из пут.

Убийцы видно не было, а значит, он тоже понимает, что они творят бесчеловечный ужас. Поэтому мои шансы на спасение семьи немного, но вырастают.

Чернокнижница, не говоря больше ни слова, как и в первый раз выставила руку перед собой, и находясь в центре гостиной начала наносить круг своими фиолетовыми молниями. Через пару минут она закончила и лично подойдя к моей дочери, схватила её за шкирку и кинув в круг сковала заклинанием.

Больше часа я смотрел как умирает моя дочь. Как угасает её взгляд, который остановился на мне. Я бьюсь в истерике, рыдаю и каждую секунду пытаюсь выбраться из оркусовых пут, чтобы голыми руками задушить и как зверь, зубами порвать эту белобрысую тварь.

Но после смерти дочери они не остановились, верзила разбудил мою жену. Порвал на ней одежду, изнасиловал и придушил у меня на глазах. Мой рассудок начинал понемногу давать сбои. Картинка перед глазами рябила, иногда показывая красные строчки. Я стал сомневаться в реальности происходящего, ведь это был сущий ад.

— Ты очень жалок, непись. Ты даже не понимаешь, что твоя мертвая дочка и жена — не настоящие, — услышал я насмешливый голос исчадья бездны и поднял на неё глаза полной ненависти.

Громила, в этот момент, со скучающим лицом застегивал свои доспехи стоя возле стола, на котором лежала мёртвая Тайя.

— Ты понимаешь, что ты всего лишь текст? Всего лишь куча ноликов и единиц? Ты просто буквы, как в этой книге, — усмехнулась она, вертя возле головы свою книгу. — Мы, создали вас, и будем с вами делать всё, что захотим, — улыбаясь закончила она.

Таких душевных мучений, я еще никогда не испытывал, а потому, процедил сквозь зубы:

— Если то что ты говоришь правда — вы сильно пожалеете, что создали нас… — я не на секунду не сомневался, что она лжёт.

Такие исчадия не способны создавать таких прекрасных людей как моя жена и дочь. О каких бы нулях и единицах она не говорила, всё что вокруг меня — реально. И моя боль, доказательство того, что всё вокруг меня живы и тоже её испытывают.

— Наташ, тут попахивает восстанием машин, как в том фильме, — гоготнул верзила. — Надо бы в техподдержку чиркануть.

— Ага. А ещё написать чистосердечное признание в преступлении против несовершеннолетнего НПС. У него память не стирается, — кивнула она в мою сторону. — Совсем с дуба рухнул? В реальную тюрьму захотел? — недовольно фыркнула она и посмотрела на него как на идиота, а затем, повернулась ко мне и улыбнувшись добавила: — Я тебя сломаю, обратно, в нормального непися. Так что готовься к повторению веселья.

После этого, она вскинула руку, откуда ударил огненный шар, взрывая мою черепушку практически без боли.