Оказавшись в своей комнате, я поддалась эмоциям. Я зарылась поглубже в одеяло, чтобы не слышать голоса мамы и папы, а затем громкий мамин плач. Мне так стыдно за то, что я затеяла такой жуткий скандал. Я сама не понимаю, что со мной происходит. С каждым днем моя психика, мировоззрение меняются, и в этой ситуации безумно жаль людей, которые оказались рядом со мной. Я и не заметила, как крепко заснула, хотя крепкий сон для меня большая редкость. Проснулась спустя несколько часов из-за звука скайпа. Я вылезла из-под одеяла, взяла ноутбук, который лежал на полке около изголовья кровати. Мне звонит Лив. Я посмотрела на свое изображение в экране ноутбука: опухшие глаза, вялое лицо, растрепанные волосы. Нет, Лив хоть и моя подруга, но она не должна меня видеть в таком виде. Я закрываю ноут и решаю, что мне нужно срочно умыться. Я сажусь в кресло, доезжаю до ванной. Понимаю, что немного потерялась во времени, оказалось, что сейчас уже где-то одиннадцать вечера и вся семья уже давно разошлась по спальням.

Наша ванная не предназначена для меня. Слишком высокая раковина затрудняла простой процесс чистки зубов, но я уже привыкла к этому. Когда я почистила зубы и еле-еле умылась, я заметила на краешке раковины лезвие. Сам Черт подтолкнул меня взять это лезвие, я несколько секунд рассматривала его, затем посмотрела на свои ноги и легким движением руки полоснула по ляжке. Ничего. Никаких ощущений, только струйка крови стремительно расползалась по ноге. Меня взбесило это бесчувствие. В меня словно кто-то вселился, и я с яростью начала делать новые порезы на ногах.

– Пожалуйста… пожалуйста, я хочу что-то почувствовать, пожалуйста…

Мои ноги превратились в настоящее кровавое месиво, но с каждым новым порезом мне казалось, что я близка к пробуждению чувств. Я вновь ошиблась. Дойдя до точки отчаяния, я с неугасимой злобой полоснула себе по вене на левой руке. Я получила долгожданную дозу боли – как же мне было приятно хоть что-то чувствовать. Но разум вернулся ко мне незамедлительно. Я вся была в крови, кафель в ванной тоже был весь капельках темной крови. Я закричала.

– Мама! Мама! Мамочка…

Все мое тело оцепенело от страха. Казалось бы, мне нечего уже терять, но мне безумно страшно было расставаться со своей жалкой жизнью.

– Что ты кричишь, Вирджиния? Надоело быть самостоятельной? – слышу я голос матери за дверью.

Затем дверь открывается, и мама видит меня, а вернее, то, что я с собой сделала.

– О, Господи! – кричит она.

У меня начала кружиться голова, и я чувствую, что вот-вот потеряю сознание.