- Понятно... - что-то в этом роде я и подозревал. - А если нам незаметно внедриться в управление их экономикой?

- У нас не найдётся столько экономических талантов. А те, которые найдутся, неизбежно столкнутся с проблемой соответствующего образования. Сейчас я рекомендовал бы снова отступить, если было бы куда, потому что с каждым годом нам всё труднее скрываться от маглов. Полагаю, магический мир близок к краху.

- Вы так спокойно об этом говорите, - в голосе обычно хладнокровного Малфоя прозвучала нотка возмущения.

- Я больше не гоняюсь за всеобщим благом, - жёстко отрезал Гриндевальд. - Наш мир летит в мордредову задницу, и из всех магов двадцатого века это волновало только меня. Я один попытался сделать хоть что-то и в итоге оказался самой одиозной фигурой столетия. С чего бы мне переживать за других, если меня предал самый близкий единомышленник? Когда я прятался от ареста, я послал Альбусу письмо, чтобы он принес мне в укрытие разовый портал в Америку. И Альбус пришёл. Он приветствовал меня распростёртыми объятиями, а когда я позволил обнять себя, он выхватил у меня из чехла бузинную палочку и с её помощью связал меня заклинанием. Без неё против меня у Альбуса не было бы шансов, но тут... колдовала она мощно, я ничего не смог сделать, хоть и силён в беспалочковой магии. А он потупил свои голубые очи, постно так, и говорит мне: "Это ради общего блага, Гел". И тут появились авроры - как оказалось, он устроил мне западню. Нет, теперь меня волнует только собственное благо, а оно, как видите, у меня есть. На мой век его хватит, а после меня, как говаривали некогда при французском дворе - хоть потоп.

- Большинство магов ничем не провинились перед вами, - напомнил я. - Они повинны только в собственной глупости и недальновидности.

- Дураки вымирают, и это правильно. Я больше палец о палец не ударю, чтобы вытащить их оттуда, куда они залезли сами. Хватит с меня и того, что я вытащил себя.

- Вы действительно хорошо устроились, - не мог я не признать очевидное. - Это очень большая тайна, как вам это удалось?

- Для вас - совсем не тайна. Когда меня забрали в аврорат, сначала я признал свою вину, затем сказал, что готов искупить её и могу еще пригодиться, потому что потратил на изучение маглов сорок лет и теперь лучше меня никто не разбирается в них, даже они сами. Вы, надеюсь, представляете, какой народ в органах госбезопасности - все они давным-давно лишены этической невинности. Естественно, они заинтересовались и повели меня в Отдел Тайн, где специалисты устроили мне тщательный допрос на предмет профпригодности. Моя подготовка их устроила, мы поторговались, после чего меня поселили в моём замке под надзором. Они обязались обеспечивать мне сносные условия жизни, а я им - поставлять регулярные отчеты обо всём, что мне удалось отследить в магловских источниках информации. - Гриндевальд положил руку на пухлую стопку немецких газет рядом с ним. - Вы же не думаете, что все эти газеты выпускает только магическая Германия? Единственным требованием ко мне был запрет на выход с охраняемой территории и на колдовство внутри неё. Сейчас, наверное, и колдовать разрешили бы, но я уже привык.

- Вы с ними еще и торговались? - восхитился я.

- Разумеется. Им требовалась моя лояльность как гарантия того, что я буду поставлять им правильную информацию и не попытаюсь сбежать. Кроме того, охрана и ведение моего замка обеспечивают не менее полусотни престижных и высокооплачиваемых рабочих мест, а договорённость со мной гарантирует безопасность этих сотрудников. Под охранным куполом колдовать запрещено, поэтому половину мест занимают сквибы. У сотрудников аврората всегда найдутся родственники-сквибы, которых хочется пристроить на тёплые места. Секретность обеспечивает непреложная клятва, сквибы тоже могут давать её, хотя клянутся они не магией, потому что магии у них нет.

- Жизнью?

- Именно. И знаете, с тех пор, как я уединился здесь, не было ни одной неприятности, связанной с нарушением клятвы.

Его объяснение полностью устроило меня, но на лице моего опекуна плавало странное выражение. Гриндевальд посмотрел на него и вопросительно приподнял бровь.

- Гм... - прокашлялся Малфой. - А как же фотографии в газетах того времени? Как же ужасная тюрьма, из которой не выбраться ни одному магу и которую вы построили для своих врагов?

- Над моей легендой поработали лучшие специалисты аврората. А ужасная тюрьма - это западный донжон. Журналистов запускали туда в заранее назначенное время, к которому я занимал самую убогую камеру в донжоне. Приходилось переодеваться и гримироваться, потому что иллюзию видно на колдографиях. Но они докучали нам только в первые послевоенные годы. Уже через пару лет их стало гораздо меньше, а когда я стал никому не интересен, их перестали пускать сюда.

Пока мой опекун переживал момент истины, а Гриндевальд в открытую посмеивался над ним, у меня созрел ещё вопрос.

- Герр Гриндевальд, а как выглядит бузинная палочка? Это такая длинная, чёрная, с белой фигурной рукоятью, похожая на указку?

- Вы видели её у Альбуса? - заинтересовался Гриндевальд. - Да, это она. Выходит, она до сих пор с ним.

- Она действительно такая могущественная? И если кто её отнимет, тот станет её новым хозяином, а прежнего она перестанет слушаться?

- Мистер Поттер, послушайте умудрённого жизнью человека: верность важнее могущества. Зачем вам оружие, которое обернёт всю свою мощь против вас, едва оказавшись в руках вашего противника? Ни одна палочка не ведёт себя так - только эта, палочка-проститутка. Вы готовы доверить свою жизнь проститутке?