Роман увлекает читателя в недавнее прошлое, которое уже стало историей – в девяностые годы, затем еще дальше – в восьмидесятые, в самое начало времени перемен. Казалось бы – совсем еще близкие к нам события, но как же этот мир отличается от нашего, хотя бы тем, что тогда не было ни мобильных телефонов, ни интернета, и наш герой с большим трудом и риском решал такие задачи, которые сейчас ограничиваются простым нажатием клавиш.
Рома Ганышев, несправедливо осужденный, возвращается домой. Он хочет найти того, кто предал его, начинает свое частное расследование, но постепенно втягивается в другие, фантастические и страшные события. Он узнает о гибели своей возлюбленной, но отправляется на ее поиски, не веря, что девушки уже нет в живых. На этом пути он будет сталкиваться с разными людьми, уходить от преследования и встречаться лицом к лицу с опасностью.
Что-то странное происходит с миром, который он так хорошо знал. За восемь лет, пока его не было в Москве, город, конечно, изменился, Ганышев попал из советской эпохи в постперестроечную, из мира пустых прилавков, очередей, стабильности и скуки – в шумный оголтелый базар. Но, вместе с тем, произошло то, чего просто не может быть. Известные столичные памятники стоят на других местах, в дачном саду непонятным образом выросли новые деревья, и дальше, в Ялте, куда привели Ганышева его поиски, изменились даже очертания гор.
Уж не сошел ли он с ума, не стал ли объектом какого-то непостижимого воздействия? Или же некая глобальная, всемирная катастрофа все же происходит на его глазах, и он – единственный человек на Земле, который видит эти чудовищные превращения?
v 1.0
Сергей Саканский
Мрачная игра
Ретро-роман
На обложке: памятник А. С. Пушкину в Москве, работы А. М. Опекушина.
ПРЕДЧУВСТВИЕ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
– В жопу, господа! Не пойти ли вам всем в жопу? Меня от вас просто рыгать тянет, факт!
Так сказал Бог и вправду рыгнул через левое плечо, в сторону ублюдков, столпившихся в проходе.
– Куда-куда? – басовито переспросил один из них, предвкушая махево.
– В жопу, – тихо повторил я, выглядывая в их шалмане самую крупную особь.
– Рискуете, отцы, – заметила она, также пытаясь понизить тембр.
– Алик, дай папаше сникерзу, – предложил первый.