— Мне воды принеси, пожалуйста, - смотрю на свою недопитую «Кубу Либре».

— Ты - первая девушка, которая просит у меня воды, - хохочет Рафа.

За последние две недели я залила в себя столько спиртного, что им можно было бы наполнить приличную цистерну.

Ещё в самолёте обнаружив целительную силу алкоголя, я нагло воспользовалась щедростью испанской авиакомпании, которая не скупилась на винишко. А потом, добравшись до городских баров, по полной программе вкусила прелести коктейлей. И не только их. Чистая текила тоже заходила на «ура».

В Испании всё было по-прежнему. Эстепона благоухала олеандрами, жасмином, розами и гибискусом. В старой части города стены и балкончики белых домов украшали пёстрые цветы в кашпо. Воздух, пропитанный ароматом солёного моря, особенно в районе набережной, бодрил. Раскалённое андалузское солнце плавило асфальт.

С часу дня и примерно до пяти вечера люди исчезали с улиц. Машин на дорогах становилось заметно меньше. Даже прожорливые чайки отсиживались где-то, пережидая самую жаркую часть дня. Эстепона погружалась в сиесту. Город замирал в томной лености, окутанный маревом и едва уловимым морским бризом.

С пяти до восьми вечера Эстепона раскачивалась, в предвкушении бурной ночи. Как только плотные сумерки заключали город в свои бархатные объятия, он оживал.

Пасео Маритимо (набережная) превращался в пульсирующую артерию, по которой неспешно прогуливались толпы туристов, шумные стайки местных, семьи с детьми и собаками, старики, влюблённые парочки. Торговцы разворачивали палатки с сувенирами. Бары и рестораны гомонили на всех языках мира. Откуда-то доносились переливы гитары и сладковатый запах травки. Из молодёжи здесь её курит без зазрения совести каждый второй, если не каждый первый.

Сквозь призму «Маргариты», «Текилы Санрайз» или джина с тоником Испания казалась мне прекраснее, чем обычно. Боль из острой и невыносимой превращалась в тупую, а иногда исчезала совсем.

Вот уже две недели мои дни наполнены праздным лентяйничеством. Утром пляж, потом перекус в чирингито (исп. бар на пляже). Вечером тапас (исп. закуски) в компании друзей и дискотеки.

Если Испания что и умеет делать лучше всего, то это лечить разбитое сердце.

— Девочки, вы не против Марии-Хуаны? – Рафа достаёт косяк.

— Мы очень даже «за», - отвечаю за нас с Люсей. Травка - ещё одно годное обезболивающее. До этого лета я не курила. Пробовала пару раз, но меня не вставляло. А теперь раскусила эффект. Главное, не переборщить, чтобы не превратиться в сонную муху. Особенно секс под кайфом классный. Если Арс думал, что я буду убиваться по нему и лить слёзы, то он глубоко заблуждался.

В первый же вечер после прилёта я склеила в баре годного парня и переспала с ним. Правда, мало что помню из той ночи, ибо хлестала текилу, как не в себя. За первым испанцем последовал второй. Он был пилотом частного джета и задержался в Эстепоне всего на несколько дней. Кажется, навещал родителей. Его звали Хавьер. Красииивый… Капец! Высокий, статный, широкоплечий, с отменной задницей. Когда только качать её успевает? Ему бы в кино сниматься или моделью работать. Член у него был сантиметра двадцать три, не меньше. Толстый, смуглый. А я-то ошибочно полагала, что больше чем у Арса, не встречу. Я вообще думала, что член Вадима будет единственным в моей жизни. Ха-ха. Дура наивная.

И вот теперь на подходе третий испанчик для летней коллекции. Только я ещё не определилась кого выбрать: Хосе или Рафаэля?

— Люсь, как делить жеребчиков будем? – спрашиваю у подруги на русском. Наше преимущество состоит в том, что мы можем разговаривать на языке, который испанцы не понимают. Лусия – билингва. Одинаково хорошо владеет и испанским, и русским. Мой испанский оставляет желать лучшего, но для базовых нужд его хватает.

— Мне, если честно, ни один не нравится. Ну, в смысле, на одну ночь они оба хороши, но вряд ли им нужно что-то большее. А я хочу нормальные отношения.

— Люсинда, забей! Нормальные отношения – прямая дорога к разочарованию и боли.

— Ой, когда это ты экспертом успела стать? – улыбается подруга, придерживая рукой длинные чёрные волосы, которые треплет ветер.

— Все мужики – козлы, - категорично заявляю. - Ещё вспомнишь мои слова.