Люциус, уткнувшись в его затылок, ласкал его член, сам прижимаясь к его бёдрам. Закусив губу, сдерживал себя от яда искушения обладать своим воспитанником. До конца, без остатка. Взять все сполна.

- Мастер… - Гарри горел желанием. Сердце бешено билось в груди, заставляя задыхаться. Ласкающей руки было мало, а прикосновения возбужденного члена к бедрам казались пыткой. Хотелось почувствовать Мастера по-иному…

- Сердце мое, не спеши, - Люциус нежно шептал ему.

Его движения стали резче, сильнее. Мальчик дрожал в его руках, выгибался в судорогах удовольствия. Несколько точных движений, и на пальцы выплеснулись тёплые капли. Гарри последний раз судорожно прижался бёдрами, замирая в сладком удовольствии, закрыл глаза, чувствуя горячую, вязкую влагу на своих бёдрах и слыша тяжелое, какое-то загнанное дыхание Мастера.

Люциус повалился на бок, не выпуская из объятий воспитанника. Он зарылся в его волосы и продолжал молча лежать. Гарри не шевелился. Он наблюдал за тем, как рассеиваются потоки магии стихий, как пламя медленно умирает в чашах, возвращаясь за грань, как вода просачивается сквозь каменный пол, как шепот ветра затихает, словно прощаясь и давая обещание вернуться. Кокон магии рассыпался мелкими искрами, оставив после себя ощущение опустошенности и незавершенности.

Когда все стихло и они остались в гулкой тьме пустого ритуального зала, Гарри наконец набрался смелости и заговорил:

- Что здесь происходило?

Люциус немного отстранился, но из объятий его не выпустил.

- Я тренировался.

Гарри захотелось уйти. Нахамить. Грубо сбросить с себя руки и уйти. Но он смолчал. Воспоминание о том, каким был Мастер еще полчаса назад, заставляли сдерживаться.

- Мне мало тебя, - Люциус заговорил тихо, тщательно подбирая слова, - я не могу тобой напиться, насытится. Не думай, что ты один горишь на пороге партнерства и наследия. Я горю вместе с тобой.

Люциус говорил, закрыв глаза, чувствуя, как сначала напрягся Гарри, а потом обмяк, расслабился, подаваясь голосу и интонациям.

- Так что мешает?..

- Многое. Я не хочу торопить события, - он крепче прижал его к себе.

Гарри не стал больше расспрашивать. Ему расхотелось портить себе вечер, наблюдая за тем, как Мастер ловко уходит от вопросов, уводит разговор в другую сторону. Тем более, что он, наконец, услышал, что на самом деле думает наставник по поводу их странных отношений.

«Я горю вместе с тобой…»

Слова звучали в нем теплом и мягким светом, дарили надежду, заставляли сладко замереть сердце.

* * *

Почти все оставшееся время до расставания они провели в противоборстве друг с другом. Гарри не долго приносила утешение фраза «Я горю вместе с тобой». Через пару дней он вновь вернулся к провокациям, своеволию, в тайне надеясь, что все произошедшее в ритуальном зале повторится.

Люциус держался. Порой ему казалось, что они вернулись на год назад, когда Поттер оспаривал каждое его слово, делал все супротив. Запрет отходить слишком далеко от дома привел к тому, что Гарри забрёл глубоко в горы и нашел маленький охотничий домик в две комнаты. Люциус, скрипя зубами, объяснил, что это своеобразное убежище, укрепленное заклинаниями и оберегами, где можно укрыться в непогоду. Стоило Мастеру повторить замечание по поводу аконита и его действия на эльфов, и вуаля… Поттер получил сильнейший ожог, провалявшись в ядовитой траве несколько часов. И много, много мелочей, которые, накапливаясь, превращались в снежный ком, вызывая глухое раздражение и желание придушить паршивца.