- Дыши. Ты почему не дышишь? - Гарри склонил голову к плечу и смотрел на жену.

Гермиона сдавленно всхлипнула и еле слышно ответила:

- Я не могу. Больно. Не могу вздохнуть. Так больно.

- Они задыхаются, - Гарри посмотрел на её живот. - Им плохо и больно сейчас. Они хотят остаться с тобой. Дыши. Даже если больно. Дыши, потому что они

задыхаются.

Гермиона секунду колебалась. На волне приступов боли дышать было невозможным. Задерживая дыхание, казалось, легче пережить боль. Но дети задыхаются, если

она не дышит. Дышать, потому что детям это нужно. Она вдохнула воздух, напитанный магией, и ей показалось, что раскаленный прут в пояснице дернулся,

вгрызаясь все больше в её плоть. Дышать. Ведь это нужно её детям. Переждать ритуал. Просто не думать. Вдох. Выдох. Дышать и ждать завершения. Вот и всё. Потому что детям так будет лучше. Её детям. И она не может приносить им страдание. Дышать. Терпеть и дышать, потому что её малышам нужен воздух. А она потерпит.

Гарри смотрел, как жена размеренно, словно считая про себя, делает вдох, затем такой же медленный выдох. Он просто провалился в с`аттор, спеша посмотреть на нити детей. Драко встретил его, удерживая почти сформировавшееся плетение.

- Что ты сделал?

- Я сказал ей правду.

Гарри перехватил плетение, выпуская из рук собственные нити, позволяя им вклиниваться в рисунок детской магии, меняя его, делая иным.

* * *

Гарри мягко поправил волосы Гермионы, не удержался и прижался ухом к её животу, вслушиваясь. Один из малышей толкнулся, словно приветствуя. Гарри отстранился и тихо вышел из спальни жены.

Всё. Можно выдохнуть. Месяц выдался не легким, но Гарри был рад этому. Подготовка к ритуалу, сложная работа с детскими нитями магии помогли отвлечься от въедливых, безумных мыслей. Успокоится и с холодной головой вернуться к проклятой коробке с воспоминаниями. Увиденное заставило посмотреть на многие события из прошлого под другим углом.

Первое воспоминание, просмотренное за прошедший месяц, отдалось глухой паникой в нём. Люциус в пустой комнате, с голыми серыми стенами. Мастер выглядел беззащитным и потерянным. Незнакомым. Гарри никогда не видел наставника таким. И даже мысли не допускал, что тот может быть подвержен панике или страху.

Люциус забился в угол, старательно кутался в черную мантию Пожирателя смерти. Бисеринки пота выступили на его лбу, тело бил озноб. Взгляд метался.

Дверь неслышно открылась, и в пустую комнату мягко ступил Альбус Дамблдор.

- Доброй ночи, мистер Малфой.

Люциус исподлобья взглянул на директора. Было видно, как он старается унять дрожь, успокоится, не показать, насколько сильно близок к панике.