— Ясно, — Федотов хлопнул ладонью по ляжке, обтянутой трико. — За последние два-три года ты стал таким важным начальником, что боязно обращаться. Ты всегда занят государственными делами, всегда в разъездах. Где-нибудь за границей. Ладно, давай начистоту. Тебе тридцать лет. Перспектив в большом спорте — уже никаких, все успехи в прошлом. Ты перворазрядник по классической борьбе. Призер каких-то там второстепенных соревнований на приз города и области. И выше уже не поднимешься.

Борис только сейчас почувствовал запах сладкого крепленого вина.

— Что ты хочешь сказать?

— Хочу знать: зачем ты вообще ходишь сюда, тратишь время на тренировки? Поднимаешь штангу, бегаешь… Хотя прекрасно знаешь: твой поезд давно ушел?

— У нас в стране спорт существует не ради великих достижений, а чтобы люди оставались в любом возрасте крепкими и сильными.

— Брось ты эту демагогию. В тридцать никто уже не тренируется. В этом нет смысла. А если уж занимаешься, — тогда выступай на соревнованиях для ветеранов. Тебе почет и уважение: кубок, грамота от Моссовета и ВЦСПС, а мне премию выпишут. А то вот сижу и не знаю, что делать. Нужны два возрастных спортсмена, ставить некого. А ты опять отлыниваешь.

Борис подумал, что разговоры с Федотовым всегда упирались в корыстный интерес: денежную премию или надбавку к зарплате, мизерную, копеечную. Тренер живет небогато вместе с матерью пенсионеркой, он проворачивает какие-то темные делишки, но всегда на мели.

— Хорошо, я завтра вечером позвоню. Скажу, смогу или нет.

Федотов закрыл папку.

— Пятерку взаймы дашь? Я уже тебе должен, не помню сколько. Ну, все подсчитаю. И с получки верну.

— Ладно. Отдашь, когда разбогатеешь.

Час с небольшим Борис потратил на силовую тренировку. Он вернулся в раздевалку, выпил минеральной воды "Есентуки № 17" и посидел на скамейке. Вода в душе была только холодная, горячую отключили до августа. Он наскоро помылся, уходя, завернул к тренеру, в крошечную комнатенку, выгороженную под лестницей. Стены завешаны вымпелами и фотографиями известных борцов. На единственной полке под слоем пыли несколько спортивных кубков. Федотов, склонив голову на грудь, дремал на стуле. В углу, возле корзины для бумаг, — пустая бутылка из-под портвейна "Кавказ". Борис положил на стол красную десятирублевую бумажку с рисунком Ленина. Чтобы не улетела, сверху поставил граненый стакан с недопитым вином.

Борис вышел на улицу. Стемнело, но над городом висел летний зной, пропитанный запахами гудрона и горячего асфальта. Он дождался троллейбуса и поехал домой. Когда вошел в квартиру, услышал шум льющейся из крана воды, значит, это Галя застряла в ванной. Он увидел под тумбочкой сумочку жены, из синтетической кожи, довольно вместительную, поднял ее, положил на стул, отметив про себя, что сумочка непривычно тяжелая. Борис расстегнул клапан. В левом отделении брошюра о творчестве Ильи Глазунова, справа — матерчатый кошелек с помадой, посередине записная книжка и стопка бумажных салфеток, а под ними что-то темное, продолговатое.

Он опустил руку в среднее отделение и вытащил пистолет, компактный, похожий на Браунинг. На самом деле пушка отечественная, — пистолет самозарядный малогабаритный, сокращенно, — ПСМ. Борис никогда не держал в руках это оружие, но слышал, что ПСМ разработан для сотрудников КГБ и высших армейский офицеров, у этой игрушки высокая убойная сила.

Борис взвесил пистолет на ладони, рукоятка слишком короткая для мужской руки. Он вытащил снаряженную обойму и снова вставил ее на место, в рукоятку. На затворе выгравированы мелкие буковки "Д. П. Шубину от тульских оружейников". Галя взяла у отца наградной пистолет, — наверняка без его ведома, и теперь носит оружие с собой. Ездит автобусом, спускается в метро. Разумеется, у нее нет и не может быть разрешения на хранение и ношение короткоствольного оружия, — и если посторонний случайный человек увидит пистолет, — запросто огребешь такие неприятности, — что даже подумать страшно. Шубин часто бывает на военных заводах, у него полно разного оружия, за которым он не следит, к которому годами не прикасается. Он не пользуется сейфом, Борис видел три-четыре коробки с наградными пистолетами в его книжном шкафу, на полках. Тесть вряд ли заметит исчезновение этого ствола.

Галя в полосатом купальном халате вышла из ванной, остановилась. Она увидела Бориса, стоявшего посередине прихожей с пистолетом в руке.

— Как это понимать? — спросил он.

— Понимай так, что на первый раз я тебя прощаю. За то, что лезешь в чужую сумочку. Но дальше пощады не жди.

Галя любую серьезную вещь умела превратить в хохму. Вот и теперь она сделала вид, что обижена на Бориса за то, что тот залез, куда не надо. Она прошла в комнату, села на диван, вытащила пузырьки с лаком для ногтей и ацетоном. Включила лампу и задрала голые ноги на журнальный столик. Борис сунул пистолет обратно в сумочку, вошел в комнату, сел в кресло.

— Твой отец знает о пистолете?