— Что же альминал? — снова вернулась она к теме разговора.
— Альминал оказался именно тем, чего я искал. Стивсену удалось новым способом электрической ионизации закалить аллюминий. Аллюминий сплавили только с углеродом…
— И его сопротивляемость?
— Равна ¾ сопротивляемости стали. Его удельный вес едва 2,4.
Ее глаза засверкали.
— Вы делаете цепь из альминала?
— Цепь и самую лодку. При том же самом весе я могу дать стенам моего шара втрое большую крепость. Они вынесут теперь 2.000 атмосфер.
Радостное волнение заставило женщину подняться со стула.
Глаза ее засверкали, она вся покраснела от радостного волнения и протянула ему руку.
— Ну, мосье Лебрен! Я покупаю ваше изобретение за 100 миллионов.
На борту «Линкольна», большого американского парохода линии Сидней — Франциско, произошло сенсационное событие. Мистер Сенбим, ловкий репортер «Нью-Иорк Экспресса», проведал, кто этот одинокий пассажир, сидящий впереди на палубе и молча глядящий на море.
Сделав свое открытие, он прежде всего побежал к телеграфисту. Он торопливо продиктовал двадцать строк, и телеграф заработал. Потом он взял кодак[3] и побежал на переднюю часть палубы. Не успел пассажир опомниться, как в распоряжении Сенбима уже было три снимка. Потом он, точно шарик, покатился по кораблю. 13 минут спустя, пассажиры заволновались. Палуба сразу закишела людьми.
Целый полк кодаков окружил сидевшего в кресле пассажира. Он заметил это слишком поздно, но спокойно остался сидеть, насмешливо улыбаясь. Любопытные, восхищенные, благодарные люди окружили его. Сначала подошли отдельные смельчаки, потом другие много…
— Оа, мистер Нагель! Удивительно! Это вы!..
Из толпы выскочила молодая американка, протягивая ему руки. Доктор Нагель встал. В то же мгновение десятки людей протянули ему руки. Он любезно пожал их, мечтая бежать от этой толпы, но белокурая мисс уже держала его руки.
— Оа, мистер Нагель, вы не знаете меня… оа! Мод Систертаун, Бостон… Вы знаете? Нет? оа? А я ездила за вами от Берлина до Нью-Иорка, из Нью-Иорка в Токио, из Токио… оа! Ну, теперь я вас поймала!.. Вы должны мне позировать, да? А мистер Верндт, где он у вас? В каюте? Я напишу сегодня с вас обоих портреты. Я сделаю вас обоих знаменитыми, очень… неслыханно знаменитыми. Все стали знамениты, с кого я писала портреты. У меня штрих, такой штрих, который никто не может у меня перенять.
Нагель вдруг сообразил, кто была эта женщина. Он видел ее картины на выставке новых направлений. Портреты ее были написаны кричащими красками, были каким-то хаосом линий и диких фигур. Тот раз публика издевалась над ее картинами. Мод Систертаун… да, теперь он вспомнил.
— Господин Нагель! — протискался вперед Сенбим. — Вы едете в Сидней?
Он держал наготове карандаш. Мод Систертаун злобно оттолкнула его.
— Оа! Вы будете мне позировать!.. Скажите «да». Вы обещаете?