– Нет, – сказал Мартин. – Это человек. А рога приделаны к шапке.

Эхок пытался совладать с туманящим разум ужасом. Он видел, что Мартин прав. Но это ровно ничего не значило. Эттороум – колдун. Он может принять любое обличье.

– Ты уверен? – спросил сэр Онье у Мартина. Должно быть, рыцарь испытывал те же сомнения, что и Эхок.

– Он пахнет, как человек, – ответил монах.

– Они повсюду, – пробормотал Гаврел, который вертел головой из стороны в сторону, вглядываясь в лесную чащобу.

Три других монаха натянули тетивы луков и рассредоточились, чтобы защитить отряд со всех сторон.

Мартин поравнялся с Эхоком и тихо проговорил:

– Держись возле меня.

– Эхок, дружище, – обратился к юноше сэр Онье, – а это не могут быть жители деревни?

Эхок вгляделся в лица людей, стоявших за спиной предводителя в рогатом головном уборе. Волосы у них у всех были грязные и спутанные, а глаза – мутные, как у мертвецки пьяных или зачарованных.

– Может быть, – проговорил он, – но они в таком виде, что поручиться я не могу.

Сэр Онье кивнул и остановил своего скакуна в десяти ярдах от странных людей. Неожиданно наступила такая тишина, что Эхок услышал, как ветер колышет верхушки деревьев.

– Я сэр Онье де Лойнгвель, – выкрикнул рыцарь зычным голосом, – посланник церкви, выполняющий ее святую волю. С кем имею честь?

Рогатый ухмыльнулся и поднял руки. Всадники увидели, что он сжимает в кулаках извивающихся змей.

– Посмотрите в глаза этим людям, – мрачно сказал Гаврел, обнажая меч. – Они безумны.

– Остановитесь, – приказал сэр Онье и, оперевшись рукой о луку седла, наклонился вперед. – Умно, – громко произнес он, обращаясь к рогачу. – Другой на твоем месте назвался бы или произнес какое-нибудь ничего не значащее приветствие. Но не ты – ты слишком умен для этого, рогоносец. Взамен ты потрясаешь перед моим носом змеями. Очень изобретательно, должен заметить. Блестяще. Я с нетерпением жду следующего остроумного выступления.

Обладатель оленьих рогов лишь моргнул в ответ, словно слова сэра Онье были не более чем каплями дождя.

– Вы не в себе, верно? – спросил рыцарь.

На сей раз его собеседник запрокинул голову к небесам, раскрыл рот и завыл.

И тут запели тетивы сразу трех луков. Обернувшись на звук, Эхок увидел, как три монаха одновременно выстрелили в сторону леса. Обнаженные и полуобнаженные существа, до сей поры смирно сидевшие на деревьях, неожиданно перешли в наступление. Вот одно из них упало, сраженное стрелой в шею. Это оказалась женщина. Должно быть, когда-то она была миловидной. Умирая, она билась на земле, точно раненый олень.