Низкие тёмно-серые облака тяжёлой свинцовой массой заволокли небо над городком. Они висели так низко, что, казалось, немногочисленные пятиэтажные здания их касались своими крышами, теряющимися в полупрозрачной белёсой пелене. Немногочисленные автомобили словно плыли по широким дорогам, останавливаясь там, где еле различимый в тумане светофор, мигая, зажигался красным светом. В многочисленных закоулках города туман привычно собирался в зыбкие клочья, которые развеивали редкие порывы прохладного летнего ветра.

Вика видела издалека город, ставший ей уже родным, хотя она не прожила там ещё и года, однако, с этим городком у неё уже были связаны определённые события, которые не оставляли равнодушными людей, связанных одной судьбой и одними дорогами, которые имели обыкновение пересекаться при самых необычных ситуациях.

Девушка смутно помнила, как провела последние часы, медленно двигаясь вперёд как сомнамбула, с широко раскрытыми глазами, инстинктивно цепляясь за деревья и попадавшиеся ей на пути высокие ветви кустарников. Перед глазами у неё проплывали обрывочные воспоминания из недавних событий.

Вот она сидит на невысокой скамье, застеленной шкурами, у стола и намазывает маслом кусок хлеба, на который сверху костяной ложкой накладывает мёд. Женщины усадьбы вскоре переняли привычку делать такие же бутерброды, и, во время завтраков даже Исгерд подносила к тонким губам полукруглый ломоть хлеба, щедро намазанный маслом и политый мёдом. Её волосы привычно были спрятаны покрывалом, обрамлявшим костистое белое лицо с чуть раскосыми зелёными глазами, которые принадлежали ещё живой и ещё разумной женщине, чей муж рядом громко хохотал в ответ на чью-то шутку, с размаху вонзив свой кинжал в дощатый стол.

Мирная утренняя картина сменяется песчаной набережной, где Вика обнаружила те-ло Исгерд, лицо которой, с раскрытым в удивлении ртом, ещё долго снилось девушке в тревожных кошмарных снах. Женщина всегда безмолвно смотрела на девушку, лицо её в ужасе искажалось, а тело начинало сотрясаться в конвульсиях. Иногда за спиной Исгерд пылало яркое пламя, и Вика могла различить различные изображения, появляющиеся в огне — то это была раскрытая пасть дракона, напоминавшая нос драккара, то это были деревянные статуи богов викингов, расколотые пополам и усеянные вереницей рун, нанесённых красной краской. Девушка не понимала значения этих снов, но Исгерд являлась регулярно, всякий раз рассматривая девушку с ужасом и болью на исхудалом постаревшем лице. В сознании девушки, казалось, навсегда останется эта картина — Исгерд улыбается мёртвой, застывшей улыбкой, где края её верхней губы приподнимаются, обнажая остатки пожелтевших мелких зубов.

Кошмар понемногу отступал, и Вика слышала тихий голос Сигурда, который успокаивающе гладит её по щеке, стараясь прогнать ночной кошмар. Скоро девушка уже бежала за ним в ночную тьму, где над бескрайними снежными полями разливалось разноцветными красками северное сияние, и в этом видении Вика увидела в его палитре желанные фиолетовые оттенки, которые смешивались с ярко-розовым цветом, являя собой поистине фантастическое сочетание.

Небо побледнело, и пошёл дождь, разом уничтоживший всё былое великолепие и смывая яркие краски, превращая окружающий мир в смешение всех оттенков серого цвета.

Сигурд лежал в своей постели, и какая-то девушка в тёмном платье положила ему на грудь пригоршню снега, стараясь сбить жар, охвативший ярла. Лица девушки Вика не видела, но взгляд её упал на небрежно брошенный на скамью меховой плащ из лисьих шкур, Вика узнала в нём плащ Снёлауг. Тем временем, женская фигура у кровати раскачивалась из стороны в сторону, и до Вики доносился повторяющийся напев, усиливая голос и ему вторил завывающий на улице ветер, который ворвался в комнату и стал кружиться, поднимая в воздух всё, что находилось на полу. Внезапно ветер стих, начав распадаться в хлопья пепла, который усеивал уже опустевшую кровать Сигурда.

Тем временем, небо над городком постепенно темнело — надвигались сумерки. Улицы города к вечеру опустели и лишь кое-где мелькали в свете уличных фонарей редкие прохожие, торопившиеся домой в сгущающемся сиреневом полумраке. С порывами ветра издалека доносился дым далёких костров с того места, где сгорел большой старый дом, затерянный в лесу. Вместе с ним сгорело несколько деревьев, окружавших его, однако, благодаря сезону дождей, пожар не распространился дальше. Фары редких, проезжавших мимо автомобилей выхватывали из сгущающейся темноты женскую фигуру в светлом длинном платье, которая медленно, шаркающей походкой, шла вдоль дороги, механически переставляя ноги, не слыша и не видя вокруг себя ничего.

Вика приближалась к дому, уже не ощущая никаких чувств и эмоций: исхудавшая, бледная, с разбитой в кровь нижней губой, и отсутствующим выражением лица с пустыми глазами. Приблизившись к порогу знакомого кирпичного двухэтажного дома, девушка без сил рухнула вниз, уже не сумев подняться.