Рами будет рад. Он не любит, когда она рассказывает о муже.

От стука в дверь Дженна вздрогнула. Это Ильхат, он вернулся… Она забежала за столик и схватила баночку с тушью для век. Та была сделана из железного дерева и выполнена в виде черепахи. Стукнешь по голове — мало не покажется.

— Кто это? — голос дрогнул. Они могут прийти в любой миг, ты никогда не знаешь, где они — люди в серой одежде с закрытым вуалью лицом. Стражи наместника. Они входят в дом, и никто не смеет заступить дорогу. «Госпожа Дженна, вас берут под стражу по слову достойного» — именно так они скажут.

Когда дверь открылась, женщина уставилась на баночку в руках. Это служанка: должно быть, пришла спросить, что госпожа желает на обед. Нужно вести себя, как обычно. Тогда никто не догадается.

— Чего ты хочешь? — Дженна вышла вперед, поправив на плечах накидку.

— Это господин, хозяйка, он вернулся… Вы просили доложить.

Дженна усмехнулась. Конечно, просила: она ждет Ильхата несколько дней, а он все не вернется с охоты. За одной только разницей — хозяйка не просит, а требует.

Лестница, лестница… бесконечный водопад, уходящий вниз. У подножия ждет Рами, и он улыбается. На всякий случай Дженна улыбнулась в ответ. Нужно вести себя, как обычно. Никто не должен догадаться, даже он.

— Все в порядке, мама. Все хорошо.

Увидев ее, Рами притянул ее к себе и обнял.

— Они не придут?

Зрачки серые, цвета морской волны. Цвета старости. Это Картхис, только вот почему он хмурится? Неужели Картхис ее подозревает?

— Кто они? Кто должен прийти? — Рами заглядывает ей в глаза, будто что-то высматривая. Неужели он тоже? Никто не должен знать!

— Стражи, они… Мы ведь ждем стражей?

Отчего-то лицо сына становится каменным и сереет. Ей даже кажется, будто он сам страж, пришедший забрать ее… да не важно, куда.

— Нет, мама, мы никого не ждем.

Отстранившись, Рами кивает слуге у нее за спиной и проходит мимо, уходит…

— Тогда куда ты ездил?! — Дженна развернулась. Никогда еще сын не позволял себе просто уйти. Пройти мимо, будто ее здесь нет.

— Все в порядке, мама. Я ездил к наместнику…

— Он… — женщина задохнулась от страха. Нет, она не может сказать это здесь. Здесь слуги, им нельзя знать.