ПОД СЕНЬЮ КОРОЛЕВСКОЙ АРКИ

В масонском ритуале Королевская арка символизирует соединение конца и начала, утраты иллюзорного земного существования и обретения истинной вечной жизни. Арка — это граница, замыкающая тайну, и врата, открывающие путь к воскресению человека. Проникнуть под сень арки — значит прикоснуться к сокровенному, лежащему в основе масонства. Этому поможет предлагаемая читателю книга итальянского автора Микеле Морамарко «Масонство в прошлом и настоящем», вышедшая в свет в конце 70-х годов. Ее собирались опубликовать в русском переводе давно, еще до нашумевшего скандала с итальянской масонской ложей П-2, то есть в то время, когда масонство еще не было «модной темой». Однако публикация этой книги десять лет назад оказалась невозможной прежде всего из-за «нежелательности» предмета, о котором она написана.

Сегодня масонство является темой довольно широкого и чаще всего эмоционального обсуждения. В последние годы у нас в стране появилось немало публикаций, посвященных этой теме, различающихся по степени научности и достоверности. Более того, масонство стало как бы неким фантомом обыденного сознания, к которому подчас прибегают для истолкования не только событий прошлого, но и некоторых явлений настоящего. Как к этому ни относиться, однако интерес к масонству — это факт социальной психологии нашего общества, обретшей после долгой полосы запретов тягу, не редко чрезмерную, ко всему таинственному, лежащему за рамками традиционного рационалистического мировидения. Возможно, подобная тяга, если исключить элемент моды и суетного любопытства, есть выражение вполне искреннего стремления доискаться источников перводвижений человеческого духа, вариант поиска ответа на вечный вопрос «Что есть истина?», от обретения которой наши современники оказались много дальше, чем то представлялось в футуристических грезах интеллектуалов предшествующего века, увлеченных позитивистской идеей всеобщего торжества науки.

Тем не менее даже то, что предполагает в основе своей тайну, существует не исключительно само в себе, но так или иначе жаждет быть явленным тем, кто желает его постигнуть. В мире существуют многочисленные труды «масонов для масонов» и значительная литература о масонах — от бульварной до весьма серьезной и научной. Морамарко стремится дать объективную информацию о «вольных каменщиках». В его книге читатель найдет краткую историю масонства в Западной Европе от 1717 г. до середины XX в. Изложение ее может показаться сухим и схематичным, но таков замысел автора, которому «внешняя» история движения нужна для того, чтобы показать его эзотерическое содержание, много вековое развитие масонства как особого историко-культурного типа.

Когда писалась эта книга, Морамарко еще был очень молод (он родился в 1953 г.). Может быть, именно молодость автора обусловила серьезный, почти академический подход к предмету, который в течение двух с половиной веков был то превозносимым и возвышенно истолковываемым, то низвергаемым и обвиняемым во всех смертных грехах. Несомненно, молодому итальянскому исследователю было трудно соперничать со многими из тех, кто писал о масонстве до него, среди которых были и прекрасные литераторы, и блестящие мистификаторы вроде Лео Таксиля.

Если бы Морамарко задался целью написать историю масонства в собственном смысле этого понятия, последовательно изложить возникновение, развитие, приливы и отливы движения в фактах и событиях, он бы вступил на зыбкую почву, хранящую бесчисленное количество загадок, тайн и умолчаний. Автор же тяготел к тому, чтобы его труд опирался на доказательную основу. Отсюда — анализ широкого круга документальных источников, прежде всего масонской публицистики, и в частности одного из авторитетнейших изданий — «Масонское обозрение», а также обращение к фундаментальным научным теориям от трактовки символа школой Юнга до философско-математических интерпретаций выдающегося физика, астронома и математика Эддингтона, пытавшегося увидеть за символом фрагмент метаформальной сущности. Русского читателя привлечет и то особое уважение, которое Морамарко испытывает к Льву Толстому, усматривая в нем мыслителя, глубоко прочувствовавшего эзотерический и нравственный характер масонства.

Книга Морамарко не может служить «пособием» по истории масонства, но это весьма основательный «путеводитель» по масонским ритуалам и символике. Автор делает попытку проникнуть в глубины ментальности «вольных каменщиков», дать ее философскую и символическую интерпретацию. Эта книга — о духовном смысле масонства, о миросозерцании, переосмыслившем тысячелетние культурные традиции разных религий и эзотерических учений.

Обратимся вместе с Морамарко к страницам романа Льва Толстого «Война и мир». В нем с помощью видного масона Баздеева открывается смысл масонства Пьеру Безухову, мятущемуся в духовных исканиях: «Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку — науку всего, науку, объясняющую все мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет божий, называемый совестью»[1]. Разговор Баздеева и Пьера Безухова, отнесенный Львом Толстым к кануну Отечественной войны 1812 г., перекликается с разъяснением, которое дал жаждущему вступить в братство пожелавший остаться неизвестным член масонской ложи «Великая Астрея» в послании, на писанном в 1817 г. в провинциальном городе Симбирске. «Вы задаетесь вопросом: Что такое братство наше представляет собой по преимуществу? — Религиозную секту? — Общество взаимопомощи? — Философско-научный кружок? — Социально-реформаторский союз? — Филантропический орден? Вам, на основании всего того, что Вы читали о нас и слыхали о нас, кажется, что братство наше, «с изумительною прочностью пережившее века и раскинувшее сеть очагов по всему лицу земли», — как Вы изволили выразиться, — понемногу включает в себя все поименованные Вами элементы… Мы ищем единения отнюдь не с людьми выдающимися по своему умственному или материальному состоянию, высокому общественному положению, популярности или же знаменитыми по своему таланту, добившимися славы за высказанные ими где-либо идеи или убеждения. Ни религия, ни политика, ни искусство, ни благотворительность — сами по себе не составляли того материала, из которого возводим мы свой Храм Истине, и не они у нас связуют. Единственным качеством, которым должен обязательно обладать каждый из нас, является: испытанный жизнью характер, того закала, который является верною гарантией серьезного направления чувств, добросовестности мышления, реши мости и непоколебимости поступков, неустрашимости при выводе заключений и последовательности в плане предстоящей жизни. Только те, коих характер заключает в себе все вышеперечисленные задатки, будучи приняты в число членов братии, в состоянии будут уразумевать шаг за шагом тайны, скрытые за обрядами нашими, цели, скрытые за наставлениями старшей братии, и пути, скрытые от взоров человечества уставами и законами нашими»[2]. Казалось бы, автор этого послания настаивает на преимущественно моральных основаниях масонства, перерастающих в мировоззренческие, освященные великой религиозной тайной. Показательно, что похожие по духу рассуждения мы найдем и в интервью бывшего Великого Мастера ложи Великий Вое ток Италии Джордано Гамберини, приведенном в книге Морамарко. Другой бывший Великий Мастер ложи Великий Восток Франции, Роже Лерэй, отстаивал еще более широкий взгляд на движение «вольных каменщиков»: «Масонство — это своего рода микрокосм. В нем находят отражение все явления, которые происходят в обществе в целом»[3].

Итак, масонство устами своих видных представителей стремится представить самое себя прежде всего как сообщество, спаянное узами морального и мировоззренческого единства. Автор этой книги показывает масонство как движение преимущественно в рамках христианской культуры, или, точнее, в границах библейского духовного универсума. (Однако имеются свидетельства о существовании масонских лож, в основе которых лежали принципы и других монотеистических религий.) Это движение, изначально предполагающее тайну — не только тайну организации, но и неизреченную тайну первоначальных оснований. И что не менее важно — тайну власти над миром духов стихий и природы, над человеком и общественными установлениями. Для него также характерно сопряжение мира собственно библейских идей, понятий, образов и антимира, включавшего то, что противостоит им. Это давало повод противникам масонов изображать их как служителей Антихриста, отправлявших сатанинский культ. Сами масоны подчеркивали, что их братство носит космополитический характер не только в том отношении, что не абсолютизирует национальные различия, но прежде всего из-за универсализма их миросозерцания, символики и ритуала, провозглашения свои ми лозунгами свободы, равенства, братства с особым вниманием к правам человека.

Масонство, как показывает его история, объединяло людей весьма различной духовной ориентации — от оккультистов до рационалистов. Однако для любого члена братства обязательно признание двух постулатов — абсолютного бытия Великого Архитектора Вселенной и бессмертия души. Религиозное чувство масонов нередко бывает мистически окрашенным и очень часто — далеким от ортодоксальности. Ритуал лож «вольных каменщиков» предполагает строгое следование традициям и устойчивым предписаниям и направлен на выявление универсального смысла, связующего все сущее и призванного сплотить единство посвященных. Сами масоны полагают, что их братство является объединяющим началом в обществе, подобно тому как цемент скрепляет воедино камни или кирпичи возводимого строения. Следует, однако, отметить, что в обществе за масонством закрепилась скорее иная слава. Масонов нередко считали носителями революционизирующего или даже разрушительного начала. Все тот же Роже Лерэй утверждал: «Убежден, что масонству изначально присущ политический характер. При этом, когда я говорю о политике, то вовсе не утверждаю, что все масоны должны придерживаться какой-либо одной точки зрения. Жизнь людская разнообразна, и никто не должен — я бы сказал, никто не вправе — укрываться в своем окопе. Поскольку масонство столетиями публично открещивалось от политики, фактически занимаясь ею, оно вызвало на себя мощный огонь критики… Было бы безумием соглашаться с теми, кто утверждает, будто масоны способны организовать «всемирный заговор», будто они фактически стали хозяевами мира»[4].

Возникновение своего братства масоны стремились отнести к «началу времен», провозглашая иногда первым масоном самого творца или — при более «скромных» устремлениях — Адама — первого человека. Понимая всю сомнительность таких попыток «удревления» масонства, все же нельзя не видеть определенных аналогий между масонством и другими известными истории тайными сообществами религиозно-мистического и религиозно-политического толка, начиная от первобытных воинских союзов и древнейших жреческих объединений, подобных зороастрийским магам, вавилонским служителям Астарты, до пифагорейско-орфического братства или сект раннего христианства. Это, однако, не может служить свидетельством какой-либо прямой преемственности между древнейшими тайными союзами и масонством.

Наиболее прямыми предшественниками масонов были средневековые каменщики, строители соборов в Западной Европе, от которых произошло само название братства, ставшего предметом рассмотрения в данной книге (франкмасоны — «вольные каменщики»). Напомним, что в XI в. в Западной Европе, пробудившейся от летаргического сна «темных веков», началось бурное строительство. Стремительный рост объема работ и усложнявшаяся строительная техника требовали все большего числа квалифицированных архитекторов, каменщиков, штукатуров, словом, ремесленников, владевших строительными специальностями. Их общественный статус был достаточно высоким. Это зафиксировано и в «Книге ремесел», опубликованной в Париже в 60-х гг. XIII в., включающей статут строителей, а точнее, «каменщиков (масонов), каменотесов, штукатуров и цементщиков». В этом статуте говорится, что каждый человек может стать «вольным каменщиком». Расцвет готики, естественно, повлек за собой и рост авторитета строителей великолепных соборов, особенно руководителей работ, архитекторов и мастеров. Сколь высокое место в ментальности людей того времени отводилось архитектору, строителю, свидетельствует хотя бы тот факт, что фронтиспис одного из средневековых манускриптов Библии был украшен изображением Бога, прикладывающего к земле циркуль строителя перед началом творения. Показательно и то, что стены средневековых соборов сохранили изображения и самих зодчих, и изображения строительных инструментов, и стилизованные знаки «вольных каменщиков». Средневековые строители были объединены в профессиональные товарищества (ложи), во главе которых стоял мастер. Члены ложи были связаны не только тайнами профессионального мастерства и узами взаимопомощи, но и определенными ритуалами и скрытыми от непосвященных взаимными обязательствами. Не исключено, что именно в «века готики» получает особое звучание легенда о Хираме — строителе храма Соломонова, — имеющая источником несколько строк ветхозаветного текста, положенная в основу таинств масонства нового и новейшего времени наряду со своеобразно проинтерпретированными обрядами средневековых строительных лож.

Масонство нового и новейшего времени искало свои истоки не только в строительных братствах средневековья, олицетворяющих созидание как особое предназначение человека, как продолжение космической творческой потенции. Масонская легенда включает в себя и преемственную связь с загадочными тамплиерами (рыцарями Храма), чей орден обладал невиданным могуществом и огромными богатствами. Тамплиеров подозревали в связях с другим могущественнейшим тайным обществом, основанным в XI в. Хасаном ибн ас-Саббаххом (Горным старцем) на Востоке и вошедшим в историю как «орден ассасинов».

На многих европейских языках слово «ассасин» стало означать «убийца».

Орден тамплиеров был разгромлен французским королем Филиппом IV Красивым. Но магистр ордена Жак де Моле в пламени костра проклял короля и его потомство. Последующие события дают основания утверждать, что проклятие Великого Магистра исполнилось. Богатства ордена были конфискованы королем, но, как утверждает предание, это была лишь часть несметных сокровищ. Оставшиеся в живых тамплиеры якобы продолжали сохранять свое тайное братство и приумножать его несметные сокровища и тайную власть. Реальных подтверждений этому нет, но миф о тамплиерах продолжает будоражить умы людей до сих пор. Таким странным образом сплелись в масонской легенде мотивы созидания и разрушения, которые органично войдут и в миросозерцание масонства нового времени.

В научной литературе считается, что до XVII в. масонство в Западной Европе носило «практический» характер, то есть так или иначе было связано с профессиональной деятельностью строителей. 1600 год стал своеобразным рубежом в истории масонства. От этого времени сохранилось первое документальное свидетельство о принятии в ложу человека, никакого отношения к строительным профессиям не имеющего, — представителя знатной шотландской фамилии лорда Босуэлла. Однако можно предположить, что проникновение «непрофессионалов» в ложи «вольных каменщиков» началось значительно раньше. Между средневековыми ремесленными товариществами и ложами масонов нового времени существовали какие-то промежуточные образования, наиболее известным из которых является полулегендарный орден розенкрейцеров, с чьей историей связаны имена величайших магистров тайнознания Агриппы Неттесгеймского (1486–1535), Парацельса (1493–1541), прорицателя Нострадамуса (1503–1566), пророчества которого до сих пор подвергаются истолкованиям. Таким образом, предыстория масонства оказывается теснейшим образом связанной с магией, алхимией, оккультизмом, тайнознанием.

Со второй половины XVII в. масонские ложи утрачивают свой «профессиональный» характер, но сохраняют имя, ритуал и символику «вольных каменщиков», внутреннюю иерархию ложи. В миросозерцании масонов сплелись теософия с присущим ей мистическим опытом богопознания и вера, просветленная разумом, в чем сказалось влияние философов-просветителей, многие из которых были причастны к масонству. Одной из своих целей, во всяком случае в XVII в., масонство провозгласило познание Бога и природы, но познание по преимуществу не рациональное, а интуитивно-мистическое.