Она прокричала ему вслед: — Я ела всё, что хотела, и мне это нравилось. Марьям утверждает, что её желания были ещё необычнее, но она всё равно потакала им. Она говорит, большинство её знакомых следовали капризам в еде без каких-либо негативных последствий.
Пана вернулся со стаканом воды, безусловно наполненной витаминами. — Матара Марьям — землянка. Она может родить хоть дюжину младенцев без особых усилий.
— Почему бы тебе не сказать ей лично при следующей встрече? Приготовься уворачиваться.
Келс упрямо вернулся к предмету спора. — Дело в том, что ты — калкорианка. Твоя беременность редка и бесценна для нашего народа. Ты не можешь вести себя, как землянка, адраф или пласианка.
— Нет, меня нужно усадить пылиться на полку. Если, конечно, ты не собираешься и меня посадить под стекло. Мать Всего, убереги меня от зла обычной жизни. — Её глаза заблестели от слез, которые царапали сердце Келса.
— Не плачь. Всё обошлось. — Он попытался исправить ситуацию, но слишком поздно.
— Всё обошлось? Неужели? «Не ходи туда, Бриэль, это слишком опасно. Не ешь это, Бриэль, это вредно для здоровья. Не радуйся своей жизни и не делай ничего, кроме как сиди тихо, главное — вытолкни ребенка для империи». С таким же успехом я могла бы сидеть и размножаться в тюрьме!
Она подскочила и выбежала из комнаты, громко защелкнув дверь, скорее всего, её спальни.
Келс обернулся к соклановцам и увидел отражение такого же разочарования и смятения в их глазах.
И чувства вины. Куда же без него.
Глава 2
Марьям оторвалась от вязания, чтобы заправить за ухо непослушный рыжий локон. Она удовлетворенно напевала под нос, уютно укутавшись в любимое стеганое одеяло, пока заканчивала работу над одеялком для Бриэль. Она подтолкнула под себя ноги на диване, который также служил ей кроватью. Ароматная чашка травяного чая балансировала на углу стола перед ней, наклонившаяся груда тканей угрожала её опрокинуть.
Владельцы станции, солны, были крошечными инопланетянами, что отразилось на космической станции Пелк — излюбленной остановке для прогулочных круизёров, а также мультикультурном центре. Жилые апартаменты Марьям были миниатюрными и отнюдь не роскошными, как гостевые каюты двумя этажами выше.
Сначала Марьям ощущала клаустрофобию, но потом привыкла. Теперь она думала о двух комнатушках и ванной как о милом убежище, а вязальные и швейные проекты разной степени готовности, завалившие большинство поверхностей, добавляли уюта.
Бриэль навестила её лишь однажды. Понаблюдав, как Марьям стаскивает нагрудники, комбинезончики, одеяльца и подушки с одного из двух стульев, чтобы гостья могла присесть, она объявила, что отныне они будут встречаться в ее гостевых комнатах.
Заканчивая подарок Бриэль, Марьям размышляла, как проходит воссоединение подруги с кланом. Молодая калкорианка часто действовала безрассудно, она была энергичной и заводилась с полуоборота. К счастью, члены клана Бриэль могли справиться с её неусидчивостью. Может быть, Марьям поспешно раскритиковала их разницу в возрасте. Однако, как правило, ей трудно не осуждать мужчин. Не тогда, когда ты — женщина с патриархальной Земли.
На её родной планете многие пожилые мужчины предпочитали жениться на молодых девушках. Они часто бросали жен, с которыми состарились, ради возможности заключить брак с девушками на двадцать-тридцать лет моложе. Мужчины помоложе тоже не брезговали разводом, особенно когда находили женщин, лучше соответствующих образу идеальной жены.
Женщинам же нельзя было играть в такие игры на Земле, покуда они хотели сохранить жизнь.
Марьям возмутилась ограничением Бриэль в выборе супругов. В конце концов, её вид вымирал, а она была одной из последних плодовитых калкорианок. Она должна была иметь право выбора; и все же ее родители приняли его за неё, остановившись на клане с высоким положением и властью. Без сомнения, они поступили так из любви к дочери, но слишком усердная опека спровоцировала Бриэль на бунт. Теперь же расплачивались её мужья — они не смогли сдержать Бриэль мускулами от побега на далёкую космическую станцию.
Ах да, мускулы. Как Марьям ни старалась не таращиться, от мужчин невозможно оторваться. Тело Келса, созданное для доминирования, было сладким мускулистым угощением для глаз. Не менее впечатляющий Дерган — образец силы и сдержанности. Прекрасный Пана — воплощение грациозной мужественности — крепкий и гибкий. Все облачены в форму, почти не оставляющую простора воображению.