– Живой.

– Боже… – всхлипывает Хади, пошатываясь.

– Надо срочно ехать в больницу. Сможешь сесть за руль? – спрашиваю ее, направляясь к своей машине.

– Д-да, – кивает она, пытаясь взять себя в руки и собраться.

– Он весь ледяной, думаю, пролежал там не меньше часа, – трогаю я лоб ребенка. – Поедем на моей, возьми ключи из кармана, – прошу ее, когда мы достигаем машины, и она сразу же слушается, скользя рукой в карман моей куртки.

Хади нажимает на кнопку разблокировки дверей и открывает для меня переднюю дверь машины.

– Держи, укутай его в шарф, – снимает она с головы теплый шарф и протягивает мне. – Сейчас, маленький, – дрожащим голосом шепчет она и помогает мне укутать ребенка. – Надеюсь, нас не остановят, – с волнением заводит она машину.

– Если и остановят, объясним ситуацию, нам сейчас не до соблюдения правил, – говорю я, включая печку.

– Почему он такой тихий? Он ведь пищал! А сейчас словно и не дышит! – выезжая на трассу, паникует Хади, всматриваясь в лицо лежащего в моих руках ребенка.

Глаза закрыты, лицо синюшное…

– Господи, он… – всхлипывает она, и я вижу, как ее глаза наполняются слезами.

– Он живой, – обрываю я ее. – Следи за дорогой. Чем быстрее мы доедем, тем быстрее ему окажут помощь.

– Мы доедем, обязательно доедем…

– Хади, успокойся! Он дышит, и, как только мы доставим его в больницу, всё будет хорошо, – уверенно говорю я, пытаясь не выдать собственного беспокойства, ведь ребенок действительно не реагирует. Скорее всего, отключился.

Сердце колет от воспоминаний о племяннике, ведь я с тех пор и не держал больше детей на руках. Молюсь богу, чтобы дал этой невинной душе выжить, и прижимаю сверток к себе, надеясь согреть его в своих объятиях.

Хади

Стоит нам прибыть в больницу, мы с Дударовым тут же мчимся в здание и требуем немедленного осмотра. К счастью, ребенка тут же забирает дежурный врач и велит нам ждать в приемной.

– Я с ума сойду от этого ожидания! – стону я спустя двадцать минут.

Шамиль, меряющий приемную шагами, останавливается и вздыхает. Потом садится рядом со мной, к счастью не трогая, и говорит:

– Позвони брату. Уже поздно, и они наверняка волнуются. Пусть приедет и побудет с тобой.