Он больше нас зависал, и начал заниматься этим раньше всех.

Мне удалось пожать плечами.

— Ты не должна спорить со мной, потому, что ты не выпила столько, сколько я, — он грубо засмеялся, — на самом деле ты маленькая хорошенькая дочь священника, не так ли Эш? Когда-то ты очень любила удовольствия. До того, как ты стала встречаться с Сойером, мы вдвоем с тобой хорошо проводили время.

Он наблюдал за моей реакцией. Я знала, что его глаза были обращены на меня, трудно было сосредоточиться на вождении.

— Ты была моим соучастником в провинностях, Эш. Сойер был хорошим парнем. Но мы двое, мы были хулиганы. Что случилось?

Как мне реагировать на это? Никто больше не знал девушку, которая использовала жевательную резинку для того, чтобы связать разносчика газет, чтобы отобрать у него эти газеты, окунуть их в синюю краску, а потом подкинуть на крыльцо каждого дома. Никто больше не знал девушку, которая сбежала из своего дома в два часа ночи, чтобы пройти хренову тучу ярдов, для того, чтобы бросаться шариками с водой в автомобили из-за кустов. Никто бы даже не поверил, что я проделывала все эти штуки, если бы я сама об этом не рассказала…..никто, кроме Бо.

— Я повзрослела, — наконец ответила я.

— Ты полностью изменилась Эш.

— Мы были детьми, Бо. Да, ты и я попадали в беду, и Сойер знал, как нас оттуда вытащить, мы были просто детьми. Сейчас я другая.

Молчание. Он заерзал на сиденье, и я знала, что он уже не смотрит на меня. Мы никогда не говорили об этом раньше. Если даже это и было неуместно, я знала, что этот разговор состоялся с опозданием. Сойер всегда вставал на пути между мной и Бо, строил между нами стены. Но стена рухнула, и я не знаю, почему. Вчера Бо был моим лучшим другом, сегодня он просто двоюродный брат моего парня.

— Я скучаю по этой девушке, ты знаешь. Она волновала меня. Она умела веселиться. Эта же идеальная маленькая дочка священника, которая заняла ее место, просто отстой.

Его слова ранили. Может быть потому, что их говорил он, или может быть потому, что я поняла, что он имел ввиду. Я была в неведении, как если бы я вообще не знала ту девушку. Я ненавидела, что он заставляет меня тоже по ней скучать. Я работала над собой, чтобы удержать ее под замком в себе. После того, как кто-то действительно хотел ее вернуть, все сложнее было себя контролировать.

— Я скорее буду дочерью проповедника, чем пьющей шлюхой, которую тошнит от самой себя, — вырвалось у меня до того, как я успела себя проконтролировать. Низкий смешок поразил меня, и я посмотрела на Бо, который довольно низко опустился в своем кресле, так, что его голова покоилась на изношенной коже кресла, вместо стекла позади него.

— Я полагаю, что ты не совсем идеальна. Сойер никогда никого так не называл. Он знает, что ты используешь такие словечки, как «шлюха»?

На этот раз я так сильно вцепилась в руль, что костяшки пальцев побелели. Он пытался вывести меня из себя, и у него это почти получилось. У меня не было ответа на этот вопрос. По правде говоря, Сойер был бы шокирован, узнав, что я назвала кого-то шлюхой. Особенно девушку его двоюродного брата.

— Расслабься Эш, я никому не скажу. Я храню секреты в течение многих лет. Я люблю знакомую мне Эш, которая по-прежнему там, глубоко, за идеальным фасадом.

Я отказывалась смотреть на него. Этот разговор затрагивал то, что я не хотела.

— Никто не совершенен. Я не претендую.

Это была ложь, и мы оба это знали. Сойер был прекрасен, и я упорно старалась соответствовать ему. Весь город знал, что я оправдываю святую репутацию Сойера.

Бо коротко и жестко рассмеялся.