«И потому что он любил ее... глупо... эгоистично... безрассудно, не заботясь больше ни о ком и ни о чем. Он протянул руку, сжимая рукоять своего меча, и вонзил клинок в ее сердце... пока лезвие не прошло сквозь ее спину и его грудь. Но даже тогда этого было недостаточно. Он усилил хватку и, из последних сил, протолкнул сталь через их сердца. И без последних слов, даже без последнего взгляда, они умерли. Дияла Ривер... конец».

Я закончила, и никто не сказал ни слова, позволив мне сесть и тихо вытереть слезы с глаз. Глубоко вдохнув, я уставилась на рукопись в моих руках.

— Итак? — спросил мой дед, усаживаясь в свое кресло во главе стола. Он сложил свои смуглые морщинистые руки и уперся седовласым подбородком в ладони. Он всегда так делал, когда был взволнован. — Какие-нибудь мысли? — спросил он, смотря на нас своими карими глазами.

— Это прекрасно, — прошептала я, поглаживая бумагу, словно дитя.

— Ты, должно быть, шутишь, — проворчал Говард, вынимая красную ручку из-за уха и бросая ее на рукопись. — Она такая же, как и предыдущая его книга. Черт, да все его книги одинаковые.

— Вовсе нет, — огрызнулась я.

— Ну, вообще-то, да, — добавила Ли-Мей, перебрасывая свои светлые волосы через плечо. Когда я уставилась на нее, она приложила руку к сердцу и сказала: — Не пойми меня неправильно! Я люблю, действительно люблю его книги, но они действительно одинаковые. Я беру в руки книгу Малакая Лорда, когда мне хочется расчувствоваться и поплакаться. Я не ожидаю чего-то иного.

— Видишь...

— Давайте проясним, — перебил Говарда мой дедушка, прежде чем тот успел высказать очередную кощунственную мысль, — превзойдут ли продажи нового романа продажи предыдущего?

— Нет, — уверенно сказал Говард. — Именно потому, что у него такие преданные фанаты, как вы двое, продажи будут прежними.

— Он привлекает новых читателей с каждой новой опубликованной книгой, — напомнила я ему.

Говард закатил карие глаза.

— И теряет читателей с каждой новой книгой...

— Он...