Неужели она ошибалась? Неужели ей судьбой предначертано жить с мужчиной, который смотрит на нее свысока? Может быть, он захочет приходить к ней только в темноте, чтобы ложиться с ней в постель, не видя ее…
– Я должна идти к детям. – Кэтрин встала и поспешно вышла, оставив их наедине.
Дверь за ней закрылась. Теперь тишину нарушало только стрекотание сороки.
Валери заставила себя улыбнуться. Притворная улыбка, покорно склоненная голова… Раньше ей удавалось с помощью напускной кротости умиротворять Скаргилла… на какое-то время.
– Рада, что вы благополучно вернулись, милорд. – Видя, что он насупил брови, она вспомнила и поспешно поправилась: – Я хочу сказать – Гил.
На сей раз он кивнул, хотя и без улыбки.
– А вы? Как вы поживали?
В его голосе угадывалась нерешительность, как будто ему в самом деле было не все равно, как она поживала.
Валери кивнула. Неужели он в самом деле не лишен сострадания? Если и он не хочет на ней жениться, может быть, у них получится…
– Ланкастер приобрел особое разрешение у архиепископа… – продолжал Гилберт более уверенным тоном. – Мы можем пожениться в любой день после Пасхи.
Слова были такими холодными, столь лишенными всякого чувства, что ей показалось, будто они обсуждают, как нагрузить лодку.
Ей хватало ума не искать в браке страсти. Всякий раз, как ее мать оставалась вдовой, она выбирала нового мужа по тем же признакам, по каким выбирала бы самое спелое яблоко на дереве. И все же…
– У меня не осталось никого из родных… – начала она.
Отец умер до ее рождения. Мать после этого еще дважды выходила замуж. У нее была только ее земля. Участок земли, который ее прабабке подарила первая кастильская королева.
– Значит, мы поженимся в ваших владениях, в… – Она замолчала, ожидая его подсказки.
– В Лестершире.
На севере. Далеко от Кента. О Лестершире она ничего не знала.
– Значит, мы поженимся в Лестершире.
– По особому разрешению мы можем пожениться где угодно, а не только в нашем домашнем приходе. Церемония пройдет здесь, при дворе.
– В таком случае ваши родственники приедут сюда? Ваши родители…