— Я бывший спортсмен, Птичка, привык скрывать свою личную жизнь и соответствовать тому амплуа, что выдумали мне пиарщики. Этот брак нигде не афишировался, меня интересовал только совместный бизнес, а жена, что шла в довесок, нет. Даже друзья не догадывались об этом договоре. Я и Ваньке не сказал, только отшутился, что Труба стал мне почти что батей родным, своего-то я все равно толком не помню.
— Дима… — поморщилась я.
— Знаю, что прозвучало грубо, но как уж есть. Я не ангел, Марго, и чувствовал себя свободным от обязательств, соответственно, вел себя так же. С Трубой мы согласовали все еще до подписания договора, он, конечно, хотел, чтобы мы породнились по-настоящему, но я не искал серьезных отношений, поэтому ему пришлось пойти на компромиссы. Я по-крупному вложился в наше совместное дело, и Труба принял мои условия. Марину тоже все устраивало, так мне казалось до того момента, пока я не объявил ей о разводе. Она вдруг решила, что не хочет этого, состроила из себя великую мученицу, которая ждала все эти годы, будто я увижу в ней женщину мечты. Совсем сбрендила, пересмотрев мыльных опер.
— Может быть, Марина действительно…
— Не может, — припечатал меня Грач. — Моя фиктивная женушка почему-то вдруг возомнила, что влюблена в меня с детства, но я не давал ей для этого никаких оснований. Труба в одно время принимал активное участие в моей жизни, был одним из спонсоров моей спортивной карьеры, я проводил много времени у него дома, как и зарабатывал ему бабло на боях без правил. Потом наши отношения стали сугубо деловыми, а теперь нет и этого.
— Вы разругались?
— Нет, разошлись миром, мне пришлось умаслить его, отдав большую долю акций, — рассказал он и тут же опередил мой следующий вопрос своим ответом: — Но я не жалею об этом, Марго. Я начал раздел бизнеса, как только понял, с кем на самом деле хочу быть и что это серьезно.
От его взгляда у меня пошли мурашки.
— Со мной? — как наивная девочка, переспросила я.
— Только с тобой, Птичка, — подтвердил Грач. — Дело раздела с Трубой оказалось долгое, затянулось, наши отношения с тобой стремительно набирали обороты…
— Какие отношения? Ты никогда и не говорил, что хочешь чего-то серьезного со мной.
— А разве об этом нужно говорить? — уткнулся он лицом в мои колени. — Сначала я и сам не понимал, что ты со мной творишь, а потом перестал об этом даже задумываться, пока однажды утром не осознал, что уже по самую макушку встрял. В тебе, в малом, в планах о совместном будущем…
— Богдан к тебе привязался, — кивнула я. Пока я взяла паузу в объяснениях, но сын постоянно спрашивал, когда же дядя Дима опять к нему станет приходить.
— И я к нему, Марго. Правда, — сказал Грач. — Я трусливо думал, что успею все завершить с разводом до того, как ты узнаешь. Мне казалось, что если я расскажу тебе о своем специфическом браке по факту его расторжения, то это воспримется тобой не так остро, но… Подсуетился твой Халявкин.
— Глеб? — вскинулась я. — Он-то здесь каким боком?
— Он нашел Марину и… вот.
— То есть та сцена в клубе и недавний мой разговор с твоей женой… — начала сопоставлять новые факты я. Теперь все случившееся виделось в совершенно другом свете.
— Бывшей, — поправил меня Грач.
— …были отлично спланированным спектаклем, рассчитанным на такую горячую дуру, как я? — закончила я мысль, нахмурившись.
— Ты, конечно, та еще горячая штучка, но далеко не дура. — Дима присел рядышком на кровать и как-то незаметно для меня стал ближе, приобнял, почти перетащил меня к себе на колени… — Просто этот Халявкин знал твои болевые точки, а после того, как я на него надавил и обрубил концы с клубом, решил мне насолить.