— Ты хочешь сказать, что это нарушит все его планы на будущее? — с презрительно осведомилась Кэри.

— Да, и не только это. Если он действительно решил начать новую жизнь, то на таком прошлом ничего нельзя построить.

Он взял ее под руку, и они медленно двинулись вниз по дороге.

— Тебе не нужно беспокоиться насчет Бушрода, — убедительно сказал он. — Я уже говорил, что расплатился с его долгами и утряс все недоразумения, чтобы он мог спокойно покинуть Ричмонд. И я прослежу, чтобы в Нью-Йорке он сумел хорошо начать сначала. Ну, разумеется, следующий шаг — за ним самим. Давай подождем и посмотрим, окажется ли он на должной высоте, прежде чем мы сможем взглянуть на него иначе, чем сейчас. Повторяю еще раз: ни в коем случае не выдавай его маме. А я просто скажу ей, что Бушрод переехал, подыскав работу получше. Неужели ты станешь возражать против моего решения?

Кэри неохотно согласилась и больше не заговаривала о Бушроде по собственной инициативе, не выдала своих мыслей по его поводу, когда Люси, взволнованная, сияя от радости, сообщила ей о письме от Бушрода, в котором тот пишет, что собирается жениться и надеется видеть их всех на его свадьбе в самом ближайшем будущем. Клайд сразу прикинул, что это весьма кстати, поскольку они смогут и присутствовать на свадьбе, и сделать окончательные приобретения для приданого Кэри. Бушрод также написал письмо Савою, прося его стать одним из шаферов.

И вот состоялось весьма волнующее путешествие в Нью-Йорк, хотя, как мягко выразилась Люси, Стодарты оказались не совсем такие, как ожидалось. Они были строгие баптисты с очень суровыми представлениями о забавах и развлечениях: Мейбл, к примеру, никогда не играла в карты, никогда не танцевала и не ходила в театр, у нее не было ни одной близкой подруги. На столе Стодартов никогда не появлялось спиртное, равно как они сами никогда ничего не пили в гостях, если им предлагали. Да и Мейбл стала для них источником изумления: она была грузная и бесцветная. Ее манеры были далеки от изящества, а речь оказалась косноязычной. Все это делало Мейбл абсолютно непривлекательной. По возвращении с первого официального посещения огромного мрачного особняка Стодартов на Пятой авеню Кэри высказала Клайду свое мнение о свадьбе брата:

— Если мама считает, что я не люблю Савоя, то мне очень интересно, что она думает по поводу Бушрода! Ни один мужчина не смог бы влюбиться в такую девушку! Хм, девушку! Да я бьюсь об заклад, что ей лет сорок, не меньше! И еще держу пари, что до Бушрода у нее не было ни одного предложения!

— Не надо, Кэри. Она ведь единственный ребенок у своего отца-вдовца который к тому же уже весьма в годах. Надо учитывать это, когда говоришь о Мейбл.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, но мне ее отец совершенно не понравился. Он показался мне тяжелым, угрюмым и противным стариком.

— Да, разумеется, милая. А еще он — мультимиллионер, а Мейбл, по всей вероятности, — его единственная наследница.

— Значит, ты считаешь, что Бушрод женится на ней только из-за ее денег?

— Ну, а ты как считаешь?

Им обоим было сложно представить себе иную причину женитьбы Бушрода, а вот Люси с Савоем, которые ничего не ведали о финансовом положении Бушрода, были сильно озадачены, ибо Бушрод всегда любил хорошеньких, молодых и веселых девушек. Кроме того, не зная скрытой причины женитьбы Бушрода на Мейбл, Люси, даже несмотря на его безупречное поведение, беспокоилась, нет ли у сына еще какой-нибудь красивой молодой девушки. Однако Люси держала свои мысли при себе. И все, с кем она беседовала, даже мистер Стодарт, который и в самом деле оказался тяжелым и угрюмым стариком, ощущали на себе ее неотразимое обаяние и доброту. Но все же магнат понимал, что гости из Луизианы по-своему расценили женитьбу сына на его дочери. Мейбл настояла, чтобы бракосочетание происходило в церкви, причем со всей возможной роскошью и помпой. Ей хотелось, чтобы все ее знакомые увидели, какой лакомый кусочек в виде красавца Бушрода она отхватила. Ее сердце трепетало от гордости и триумфа, когда она торжественно шествовала по проходу в церкви под руку с женихом под завистливыми взглядами подруг. Но, к превеликому сожалению, неотразимая красота жениха не могла компенсировать полного отсутствия таковой у невесты. И плотная кружевная вуаль, атласное платье и огромный букет цветов только подчеркивали грузность ее фигуры и невыразительность лица, еще больше отдаляя иллюзию молодости и красоты. Так называемые подружки невесты, все примерно ее ровесницы, были либо коренастые и низкорослые, как она, либо высоченные и худющие, как щепки; а их яркие розовые платья смотрелись на них нелепо, поскольку совершенно не соответствовали их возрасту. Одна лишь Кэри, главная подружка невесты, являла собой привлекательное зрелище в этой унылой свадебной процессии. Только Кэри, ее мать, отчим и сам жених придали своим видом слабый блеск вялому, бесцветному приему, последовавшему за брачной церемонией. Ибо остальные гости представляли собой весьма печальное сборище. Когда наконец жених с невестой удалились, мистер Стодарт, внезапно оказавшись в полном одиночестве, стал настойчиво уговаривать своих новых родственников остаться с ним поужинать. Люси было бесконечно жаль этого потерянного, одинокого старика, и она по доброте сердечной приняла приглашение.

Ее решение пришлось остальным весьма некстати. Савой с Кэри ужасно скучали за столом, им не терпелось уйти, и, хотя мистер Стодарт не заметил этого, обеспокоенный иными мыслями, Люси быстро уловила состояние молодых людей и заволновалась. Клайд, который весьма чувствительно относился ко всему, что могло бы потревожить ее душевное спокойствие, в эти минуты меньше обычного ощущал тревогу жены, ибо мистер Стодарт почти сразу же вовлек его в довольно острую беседу.

— Видимо, кофе мы выпьем в гостиной, — сказал неожиданно мистер Стодарт и, повернувшись к Клайду, продолжил: — Знаете, теперь, когда Мейбл вышла замуж, я намерен делать все, как мне нравится, в том числе — пить кофе в гостиной. И слуг приучу к этому… Однако сегодня у меня столько различных мыслей… Миссис Бачелор, вы не будете столь добры сами разлить кофе?

Люси ответила, что с удовольствием, уселась на низенькую банкетку и занялась серебряным сервизом, поставленным перед нею дворецким. В огромной мрачной зале было очень прохладно, и она невольно взглянула в сторону камина, подумав, не предложить ли разжечь его: может быть, яркое пламя хоть как-то развеселит всех? Но тут она заметила, что очаг камина, как и каминная доска, буквально завален белыми розами, уже отчасти утратившими свою первозданную свежесть. И Люси не захотелось даже намекать на то, чтобы их убрали оттуда, поскольку почувствовала, что и огонь вряд ли улучшит всеобщее настроение. Кэри с Савоем сидели на диванчике, стоящем в тускло освещенном углу, а Клайд выбрал себе весьма неудобный стул и вновь ухватился за нить разговора, прерванного, когда они переходили из столовой в гостиную.

Но о чем бы они ни говорили — о речном судоходстве и его прибыльности, о железных дорогах, хлопке, табаке и политике, — Клайд все больше убеждался в бесполезности их спора. Да и как можно заставить этого старого фанатика, безвылазно сидящего, словно в заточении, в своем огромном угрюмом доме, уразуметь, что значит широкая, залитая солнцем река для человека, проведшего на ней всю молодость и избороздившего ее вдоль и поперек? Да и способен ли этот Крез, который мерит все на доллары и центы, представить себе триумф бродяги и искателя приключений при виде собственного флага на трех самых роскошных пароходах, курсирующих между Миннеаполисом и Новым Орлеаном, не говоря уже о целой флотилии барж и буксиров? Разумеется, спорить с этим стариком совершенно бессмысленно. Это было ясно с самого начала — не следовало и втягиваться в эту бесплодную дискуссию. Клайд взглянул на Люси, и она сразу поднялась; по-видимому, она давно ожидала сигнала к уходу из этого мрачного дома. С присущими ей учтивостью и изяществом Люси пожелала хозяину спокойной ночи, поблагодарив за гостеприимство. Однако, когда они сели в наемный экипаж, который повез их в «Мюррей хилл-отель», Клайд заметил, как осунулось от усталости ее лицо. Люси даже дрожала от переутомления. И не удивительно, с раздражением подумал он, в этом гигантском особняке стоял жуткий холод, как в могиле. И зачем они так долго там задержались? Надо немедленно уложить ее в постель! Однако Кэри, похоже, совершенно не чувствовала усталости, ибо сообщила, что они с Савоем намереваются отправиться в «Хоффман-хауз», чтобы отужинать с шампанским.

— Если мамочка так сильно устала, мы могли бы поехать туда вдвоем с Савоем, а ты остался бы с мамой. Можно, папа? Я знаю, что в Нью-Йорке очень многие девушки ужинают тет-а-тет со своими женихами.

Люси и Клайд переглянулись.

— Почему бы и нет, — проговорила Люси после некоторого колебания. — Поезжайте, конечно, если вечер вам кажется незавершенным без ужина с шампанским.