Здание пансиона Святой Матильды было чем-то средним между особняком и замком. Иными словами, оно представляло собой двухэтажный с чердаком особняк, заключенный в кольцо довольно высоких, в два моих роста, стен. Кое-где они рассыпались и сквозь бреши то тут, то там проглядывали стены здания из темно-бордового кирпича. Некогда великолепные ажурные ворота так и остались навсегда распахнутыми, потому как их перекосило до такой степени, что не было возможности запереть. Впрочем, от кого запирать? Местные знали, что воровать здесь совершенно нечего, а девицы, содержащиеся в пансионе, настолько измучены недоеданием, простудами и упражнениями в магической науке, что склонить кого-нибудь из них к страсти пылкой казалось задачей невыполнимой и совершенно бессмысленной.

Шагая к парадному, я задумчиво жевала остатки рябины. Это нарядное деревце росло на заднем дворе, и ягоды, как правило, не доживали до зимы, их обрывали воспитанницы еще по осени. Мысли крутились вокруг персоны графа Уимбера. Что ему здесь нужно? Неужели для себя кого-нибудь ищет? В ассистентки?

Ненароком вспомнился дагеротип из газеты, Уимбер, на фоне убитой им Тени, поставил сапог на спину твари, и даже на изображении видно, что каблук щегольской туфли провалился в черную плоть, которая как будто лохмотьями расплескалась по мостовой. Лесли Уимбер улыбался, демонстрировал ровные зубы и задорные ямочки на гладко выбритых щеках и широком подбородке. А мне дагеротип не понравился. Это было похоже на то, как будто Лесли Уимбер побывал на охоте и приказал запечатлеть себя на фоне убитого кабана. А Тень, между прочим, была разумной тварью. Даже похожей на нас. Только когда умирала, превращалась как будто бы в кучу черных лохмотьев, длинных, полупрозрачных.

Тени не были виноваты в том, что первым миром на их вечном пути оказался наш. И они совершенно не были виноваты, что те карманы реальности, которые они сооружали, могли привести к массовым провалам материи в нашем мире. Но наш король объявил их крысами и разрешил убивать. И красивый молодой Уимбер щеголял новым сюртуком на фоне убитой Тени, совершенно искренне гордясь собой, потому что надо быть очень сильным магом и очень хитрым охотником, чтобы справиться с Тенью. Они ведь Древние. Не то что люди.

– Мы не знаем, какую работу будет предлагать граф, – уже стоя на ступенях, сказала Рут. – А вдруг ему как раз нужна магесса с даром темного спектра, чтобы запечатывать норы?

– Возможно. Поглядим.

Пожав плечами, я изо всех сил навалилась на отсыревшую дверь, поднажала – и вскоре мы торопливо шагали через темноватый холл. Я зябко поежилась; иной раз мне казалось, что в пансионе еще холоднее, чем снаружи, под степными ветрами.

На подходе к главному залу, где нас зачем-то обучали танцам, царило оживление. У неплотно прикрытых дверей жалась стайка младших девочек, их лениво отгоняла воспитательница, но у нее получалось плохо, потому что она была недавней выпускницей и еще год назад ела овсянку за тем же столом, что и мы. Едва завидев нас, она энергично замахала руками, подзывая к себе и в то же время прикладывая палец к губам, призывая к тишине.

– Лора, Рут! Ну сколько можно? – сдавленным шепотом произнесла она, – его светлость не привык ждать. Лора… Ну что за вид! – Она застонала и закатила глаза. – Сколько тебе говорить, что благородные мисс должны заплетать волосы и прятать их под чепец? Да и прохладно уже… Нет, вы только посмотрите, растрепалась вся, на кого похожа!

Я улыбнулась на ее причитания, кивнула в сторону полуоткрытых дверей.

– Правда, что там сам Уимбер?

– Ну конечно! – шикнула девушка и всплеснула руками. – Уже все собрались, вас только ожидают.

– Мне кажется, могли бы и не ждать, – прошептала я, – все равно ведь светлую выберет.

– Сама не знаю, зачем он сюда пожаловал. Сколько светлых-то в Теверлине, – согласилась воспитательница. – Ну идите уже, идите! Нехорошо заставлять так долго ждать.

И подтолкнула нас к дверям. Сама дернула тяжелую и отсыревшую створку и плотно ее прикрыла за нашими спинами.

А я поняла, что начинаю краснеть, потому что все уже были в сборе и конечно же теперь уставились на нас с Рут. Все! Выпускницы, матушка-воспитательница, управляющая и, само собой, Лесли Уимбер.

Я невольно загляделась на него. В пансионе не бывает – да и просто не должно быть – таких красивых, утонченных и богатых мужчин. Иногда, конечно, случались просто богатые, которые искали себе молоденькую жену, но они не были ни молодыми, ни красивыми. Граф Уимбер был недосягаемо великолепен для всех нас. И я подумала: что плохого в том, если я капельку посмотрю на него – самую малость? В конце концов, человеку иногда просто необходимо посмотреть на что-нибудь красивое. На старинное резное бюро из черного дерева. Или на графа Уимбера, например.

Он был высоким и плечистым. Черноволосым и кареглазым. В дорогом темно-сером сюртуке с серебряным позументом. И даже со шпагой. Наверное, именно такие и нравятся девушкам: когда смотришь на Уимбера, сразу приходят на ум какие-то неправильные и совершенно порочные мысли.

Словно сквозь толстый слой ваты я услышала, как матушка-воспитательница представила нас с Рут. Уимбер высокомерно кивнул, я присела в заученном поклоне, после чего мы проследовали к прочим девушкам. Проходя мимо Уимбера, я обратила внимание, что он крутит в руках какую-то небольшую, но очень интересную штуку – она походила на небольшую коробочку, всю утыканную медными и латунными шестернями. Творение артефакторов? Тоже было бы интересно узнать, не менее интересно, чем ознакомиться с причиной пребывания графа в нашем пансионе благородных и магически одаренных сирот.

– Ну вот, ваша светлость, теперь все в сборе, – бодро отчиталась матушка.