– Нет…

– Так и запишем – документов не имеет. Где родились, национальность, вероисповедание?

– Русский я. Родился в Южнореченске…

Ручка с пером, напоминающая мамину (она не признавала ни шариковых, ни авторучек, предпочитала писать, макая перо в чернильницу), – застыла над листом бумаги:

– Такого города в реестре Российской империи нет, Андрей Павлович.

– У вас здесь нет, а у нас – есть, – твёрдо ответил Сосновцев.

Что уж теперь – он в совершенно ином мире, это ясно. Возможно ли выбраться отсюда, попасть домой – неизвестно. Но в любом случае, пока что нужно привыкать к здешним реалиям. Россия начала двадцатого века, империя, давно канувшие времена, известные лишь по историческим фильмам да небольшому количеству прочитанных на эту тему книг. Но и начинать знакомство со лжи – ни к чему.

– Стало быть, вы осознаёте, что попали в другой мир?

– Трудно не понять. Да и я сам наверняка выгляжу как белая ворона.

– Здесь вы правы, Андрей Павлович.

– Что со мной будет? – не сдержался Сосновцев.

– Это будет зависеть от многих причин. И не мне решать подобный вопрос. Год рождения?

– Тысяча девятьсот восемьдесят шестой.

– В Бога веруете?

Тут Андрей замялся. По национальной принадлежности он должен считаться православным, но в церковь не ходит. Обрядов не соблюдает. Пробовал как-то поститься, так больше для очищения организма, чем ради веры. Тогда это модно было, да не очень-то получилось. В глубине души он верил в некое высшее начало, организующее всё сущее на земле. Некий высший промысел. Можно называть это судьбой, можно – предназначением, а можно – Богом. Но причислить себя к истинным христианам?…

– Я могу записать вас как атеиста, – видя затруднения пришельца, помог Михаил Васильевич. – В империи свобода воли. Лишь бы вы не состояли в какой-нибудь опасной секте.

– Нет, сектантом никогда не был, – уверенно открестился Андрей.

– Вот и славно. А с верой ещё, быть может, определитесь. Каждый приходит к Господу своей дорогой. Род занятий?

Опять заминка. Художником себя назвать, у Андрея язык не повернулся. Не вышло из него художника. Бизнесмена – тем более. Да здесь и слов таких не знают. Купец, а какой он купец – курам на смех!

– Учитель, – решился Сосновцев. – Преподавал в школе рисование и черчение.