— Не дадим скрыться преступнику!.. — раздались разогретые вином голоса.
— Полноте, господа, в такой темноте мы никого не найдем. Давайте-ка лучше решать, что делать с несчастным подпоручиком, — остановил решительных завсегдатаев игорного дома их более рассудительный приятель.
— А что же еще остается делать? Надо посылать за полицией и доктором!..
— Безусловно, мы так и поступим, — вкрадчиво вмешался совладелец "Заветной хаты". — Но прошу об одном, господа: нельзя подставлять под удар заведение. Ведь его тут же прикроют. И негде будет вам коротать вечера и ночи… Да к тому же всех начнет допекать расспросами полиция. Не дай бог и газетчикам на язычок попадемся. А этим щелкоперам дай только покуражиться над добропорядочными людьми. Разнесут сплетни и слухи по всему Киеву!
— И то верно…
— Так что же вы предлагаете?
— Всего лишь маленькую поправку этого несчастного события. Я прикажу перенести тело бедного подпоручика подальше от нашего заведения, поближе к "Эльдорадо". А вы все должны засвидетельствовать, что молодой человек в хорошем расположении духа еще вечером попрощался с нами и отправился гулять в "Эльдорадо". Разумеется, ни о какой пропаже медальона полиции сообщать не стоит. Согласитесь, юноше мы уже ничем не поможем. А маленькая невинная уловка оградит нас от неприятных разбирательств.
Предложение совладельца "Заветной хаты" было принято.
Убийство офицера, сына влиятельного в городе человека, заставило полицию изрядно потрудиться. Стражи порядка сумели быстро провести расследование, не вызывая особых кривотолков и внимания газетных репортеров, что случалось редко в подобных случаях.
Убийцу подпоручика вскоре "нашли". Козлом отпущения оказался потерявший человеческий облик от постоянного употребления опия грабитель. На каких условиях он взял на себя вину, так и осталось тайной. До суда "раскаявшийся убийца" не дожил: удавился в одиночной камере.
"Заветная хата" еще какое-то время продолжала неприметно существовать невдалеке от шумного "Эльдорадо". Завсегдатаи игорного заведения старались не вспоминать о таинственной гибели подпоручика и о пропавшем золотом медальоне.
Но слухи и сплетни рождаются, распространяются и живут по своим правилам, не всегда понятным людям. И молва о загадочной драгоценной вещице, которую покойник почему-то называл реликвией ордена карпатских скифов, разошлась по городу.
Однако о дальнейшей судьбе драгоценного украшения не было никаких известий.
С легендарной чекисткой и разведчицей Марией Александровной Фортус я познакомился в 70-х годах в Киеве. Хотя и она и я жили в то время в Москве, а родом были из одного города — Херсона.
Мария Александровна появилась на свет в 1900 году в семье банковского служащего. Беззаботное детство ее закончилось в тринадцать лет, когда отец оставил семью. Маше пришлось устроиться вышивальщицей в швейную мастерскую. Несмотря на изнурительный десятичасовой день, она решила продолжать учебу и закончить гимназию экстерном.
В пятнадцать лет Мария стала активно помогать херсонским революционерам-подпольщикам. Ей приходилось выполнять немало заданий большевиков и до 1917 года, и во время Гражданской войны. На способную девушку обратили внимание чекисты и предложили работу в своей организации.
Одно из первых заданий молодой чекистки было связано с изъятием ценностей у местной буржуазии.
— Я не только насмотрелась на украшения из золота, бриллиантов, сапфиров и изумрудов, но и стала немного разбираться в них, — вспоминала впоследствии Фортус. — Никогда не думала, что у местных богачей накоплено столько сокровищ. Экспроприация была крайне необходима неокрепшей Советской власти. Шла Гражданская война, не хватало оружия, обмундирования и продовольствия для армии. Голодала и беднейшая часть мирного населения.
Когда в Херсоне началось антибольшевистское восстание, руководство местной Чрезвычайной Комиссии поручило Марии доставить часть изъятых драгоценностей в Киев. Два объемистых портфеля с бриллиантами и золотом она должна была пронести через сотни километров охваченной войной Украины. Опасный путь Фортус проделала со своим коллегой Иваном Багненко.
В ЧК им выдали фальшивые документы. Иван и Мария представлялись мужем и женой, пострадавшими от притеснения большевиков. Реквизированные сокровища Фортус прятала в специально сшитом поясе на животе, прикидываясь беременной.