– Мы так и поняли, что в этот полуденный час ты отчитывал леди Фамору за недосып. Новая королевская обязанность.

Эдгар явно был раздражен. Какая-то кошка пробежала между братьями.

– Мы не хотели вам помешать, ваше величество, – примирительно сказала я.

– Я догадался, – окинув нас взглядом, усмехнулся Эдуард.

– О, леди Бранхерст, – сладенький голосок подоспевшей леди Фаморы меня несказанно раздражал, как, впрочем, и вся фрейлина целиком.

В отличие от ее ближайшей подруги Гиневры, так торопливо покинувшей двор, с Фаморой мы не враждовали. Она всегда мне казалась особой если не недалекой, то с ограниченным кругом интересов. И в основном фрейлину интересовал его величество.

Не знаю, на что она рассчитывала, вряд ли брак между ними был возможен, но какого-то расположения Фамора определенно добилась.

Особенно это не обсуждалось, но поговаривали, что в прошлом сезоне она была фавориткой его величества, однако, незадолго до моего отъезда получила отставку. Похоже, Фамора решила вернуть себе утраченные позиции.

– Вы вернулись ко двору? – елейно продолжила она. – Решили стряхнуть пыль провинций? У вас там в глуши пренебрегают перчатками?

Сложенным веером она указала на мою руку, лежащую на сгибе локтя Эдгара.

Его величество помрачнел, проследив за этим жестом.

Меня решила упрекнуть в нарушении этикета дама в облачении, подобном тому, что на ней?

Похоже, я ошибалась на счет Фаморы. Где-то я перешла леди дорогу, потому что в глазах ее мелькнуло нечто, что заставило меня вспомнить змеиный характер ее подружки. Я даже засомневалась, действительно ли Фамора была ни при чем во всех кознях, которые устраивала Гиневра.

– Я думал, ничего более провинциального, чем Гласгейл, в королевстве нет, – неожиданно осадил Фамору Эдуард, жестко пройдясь по ее родине, отчего та даже захлопала глазами. Фрейлина обиженно выпятила полную нижнюю губу, но на его величество это не оказало никакого влияния.

Эдуард обратил внимание на пробную попытку меня укусить и, похоже, решил оставить за собой эксклюзивное право точить об меня когти. Следующая же его реплика подтвердила мое предположение:

– Жаль нельзя добавить лишний элемент к вашему гербу, леди Амелия. Мне кажется, ветка туберозы пришлась бы там кстати.

Это сейчас был намек?

Цветы были от Эдуарда?

В таком случае я теряюсь в догадках, что он хотел сказать букетом, и как сочетаются туберозы с его холодным поведением. Стоило потрясти Алиску на этот счет, она – эксперт по всякого рода любовным и светским тонкостям.

Тубероза – символ непостоянства. Очередной упрек?