— Ещё байкеры из «Свинцового братства».

По лицу Рейнарта пробежала тень, однако он промолчал, лишь медленно кивнув — не ей, а собственным мыслям.

Гёделе тем временем осторожно разглядывала будущего наставника — как ей хотелось верить. Тот стоял на паркете босиком, зато подбородок терялся в горле растянутого серого свитера. Светлые, давно не видевшие ножниц волосы падали на лицо, а глубоко посаженные глаза терялись в тенях, рождённых неверным светом огонька.

Один едва заметный жест, и в камине у дальней стены заполыхал огонь. Гёда с завистью вздохнула — ни лишнего времени, ни видимых усилий. Сколько лет должно пройти, прежде чем она так сможет?

— Останешься на ночь, — достав из ящика шкафа одеяло, он бросил его на кушетку. — Всё равно от тебя сейчас толку немного.

Помолчал, смерив девочку долгим взглядом.

— Да и от меня тоже. Не могла найти другого времени для визита?

Не успела она открыть рот, как Рейнарт махнул рукой.

— Не отвечай. Говорить тебе придётся завтра и много. Так что воспользуйся шансом и выспись.

— Спасибо, — не найдя, что ещё сказать, Гёда шагнула к лежанке и тут же отшатнулась. Из-за шкафа мимо неё метнулась белая молния и в несколько быстрых прыжков оказалась в коридоре. Неужели котёнок? Она бросила удивлённый взгляд на хозяина. Не слишком-то он напоминал любителя животных.

— Это Лива. Смышлёная девочка, — слова уже не звучали резко, скорее устало. — Но лучше не трогай, пока не привыкнет. Чужих она не жалует, может и цапнуть.

Взяв со стола подсвечник, он замер на пороге.

— Располагайся, мефрау… как тебя там.

— Гёда, — отозвалась она. — Гёделе де Мас.

Кивнув, он скрылся в глубине дома, и снова воцарилась тишина. Присев на край кушетки, девочка скинула промокший плащ, оставив его на спинке стула. Пламя в камине весело плясало, слизывая кору с поленьев. Тени всё так же метались по стенам, но страшно уже не было. Будто невидимый обруч, до сих пор сдавливавший грудь, вдруг распался на мелкие звенья, что рассыпались у ног. Умом Гёда понимала, что пройдена была лишь первая ступенька и всё самое сложное лежало впереди. Но вот сердечко, улучив минуту между сном и явью, тонко запело, стоило щеке коснуться подушки.

А потом она полетела вниз. На сей раз уже не в пустоту — в мягкие облака сновидений.