Не того я от него ожидала. Думала, станет оправдываться, говорить, что я ошиблась и это была его коллега или партнер. А он сейчас только довольно улыбался и нес откровенную чушь. Вёз куда-то.

– Сейчас увидишь, – его улыбка стала ещё шире и загадочней.

Я успела немного испугаться, прежде чем машина свернула с дороги, проехала несколько метров и остановилась в глухом лесу.

– Раздевайся, милая…– хрипло сказал Ярослав, глуша мотор.

– Яр, ты вообще меня слышал? – занервничала, видя, как его радужки глаз заволакивало чернотой. – Я видела тебя с другой!

– Слышал, – медленно ответил он, касаясь моей щеки. – У меня со слухом отлично. Раздевайся и выходи на улицу. Немедленно. Пока я сам не содрал с тебя вещи.

– Зачем? – сглотнув, пискнула тихо.

– Буду вытрахивать из твоей головы всю дурь, которая заполонила твою красивую головку, – кривая усмешка растянула его губы.

С этими словами он выскочил из машины и направился к моей двери.

Ненормальный. Он это серьёзно?

– Яра, выходи! – распахнув дверь, потянул на себя. – Я не шучу.

Силой заставил меня выбрать наружу. А потом, повернув спиной к себе, придавил к прохладному металлу, выбивая громкий всхлип.

– Яр, ты спятил, – прошептала, прикрыв веки. Да что он творит?

Его руки были везде. Будто калёным железом по коже особые метки выжигали. Юбка вмиг была бессовестно задрана к животу. Блузка бесцеремонно испорчена, лишившись всех пуговиц. Я едва соображала от его действий. Противоречивые мысли хаотично взрывали голову.

– Спятил. От того, что любимая усомнилась во мне и моей к ней верности. Я ничего не упустил, милая? – его рокот прошёлся по моему позвоночнику, заставляя прогнуться ещё сильнее.

– Я видела…– захлебнулась первой волной возбуждения от его пальцев, стиснувших мои соски.

– Видела? – Яр легонько прикусил чувствительную кожу на моей шее. – Что именно? Я выказывал знаки внимания? Флиртовал?

Пальцы другой руки проникли под резинку трусиков и принялись ласкать моё лоно.

– Ох, – застонала от удовольствия, прикусив нижнюю губу. – Нет.

– Я делал с ней тоже, что и с тобой? – спросил меня, проникая немного глубже, растягивая, ввергая в горько-сладкое безумие.