Винг. А это необязательно. Ты знаешь, как мы относимся к людям, а ты, если я не ошибаюсь, как раз-таки…

Женя. Смешно тебе?

Винг. Не без этого. Но про семью я говорю правду.

Женя. Никак понять не могу, откуда у крылатых такая нелюбовь. Ты ведь рассказывала, что людей до меня близко не видела, не говорила с ними. Также как твоя семья.

Винг. Они — только по моей памяти. Об отношениях людей и крылатых мне мало говорят, по возрасту не положено. Говорят только не лезь — убьёт, и мне этого хватает.

Женя. Это, однако, не мешает твоему отцу слушать людскую музыку и тебе позволять.

Винг. Отец мой…сложный крылатый. Судя по разговорам в лесу, он никогда на остальную свою семью похож не был.

Женя. На остальную?

Винг. На своих сестёр и братьев, родителей в конце концов.

Женя. Где же они все сейчас?

Винг. Человек, а я…Я не знаю. Но не говори так, будто у Деоса к людям неприязни нет. Он может обожать Шевчука и при этом ненавидеть огромный пласт людской.

Женя. Ты о ком?

Винг. О людях с ружьями. Людях, которые стреляют в других, часто, жестоко и бессмысленно, ради…как их там… денег. Говорят, тех, кто зазря убивает, карает сам Дух леса.

Женя. Охотников?

Винг. Охотники — мы, лесные жители. А тех я даже не знаю, как назвать, но у них тоже есть своё имя. Конечно, люди любят давать имена.

Женя задумывается.

Женя. Браконьеры?

Винг кивает.

Женя. А ты… тоже их ненавидишь?

Винг. Наверное. Кто может быть хуже убийцы?