Это было… Глаза невольно наполнились слезами. Нервно улыбнувшись, я по примеру лорд поднесла бокал к лицу и сделала небольшой глоточек.
Вино, или то, что было в бокале, оказалось лёгким и сладковатым, с каким-то неявным, но ощутимым ягодным привкусом. Не удержавшись, я сделала ещё глоточек, очень уж вкусно было, и только после этого опустила бокал, в котором ещё оставался сладкий напиток.
– Знаешь, – лорд Арганар свой бокал тоже до конца не опустошил, – у меня есть основания полагать, что все пророчества, якобы настроенные на появление у наследника моего рода избранницы, были кем-то подстроены.
Рука, удерживающая бокал, дрогнула, пара золотистых капель упала на пол. Судорожно вдохнув, я отставила его на стол, подняла взгляд на подчёркнуто спокойного лорда и тихо спросила:
– Садхор знает?
Медленно покачав головой, дракон устремил взгляд поверх моей головы, добил своё вино, отставил пустой бокал на стол и так же тихо ответил:
– Я не говорил, но, думаю, он догадывается. С самого начала догадывался.
«Пока ты не пошла выбрасываться из окна от жалости к незнакомым тебе людям, хочу, чтобы ты узнала: пророчества прекратили сбываться и в результате их деятельности не погибло ни одно живое существо. Я не из тех, кто, зная об опасности, будет её игнорировать», – именно так сказал мне Садхор в ту ночь, когда я чуть не погибла в результате нелогичных действий АмонриФоргэш.
И я успокоилась. Не потому, что пророчества реагировали не на меня, нет. Я успокоилась, потому что очень вовремя вспомнила о руне, фактически делающей Садхора Арганара бессмертным. Боялась, что он пострадает от рук Акиры? Напрасно, очень напрасно. Мне следовало вспомнить об АмонриФоргэш ещё там, у стены, которую Садхор выбил… следовало вспомнить.
Вот только всё ещё напрягало странное поведение руны и её попытка меня убить… Фактически, это была даже не попытка – руна действительно меня убила. И оставаться бы мне мёртвой, не вмешайся Садхор и не вытащи меня из-за Грани.
Но, возвращаясь к нашему разговору:
– Почему вы решили, что пророчества подстроили?
Лорд Арганар одобрительно кивнул и сказал:
– Первое пророчество, касающееся избранницы моего сына, пришло в исполнение спустя несколько дней после твоего появления в нашем мире.
Видимо, это должно было что-то значить, но я была другого мнения.
– «Священное писание, датированное в ночь седьмого февраля семисот двенадцатого года. В ночь безлунную, когда дитя чужого мира услышит голос мёртвый, пробудится в наследнике древних кровей надежда, да не будет прежним мир его, да начнутся деяния великие», – процитировала я, кажется, дословно то, что давным-давно сказал мне дух Топтон.
Лорд Арганар взглянул на меня как-то очень странно, я добавила:
– Пророчество и не должно было исполниться в момент моего появления в вашем мире. В ту ночь со мной заговорил дух дома, то есть я дословно «услышала голос мёртвый», а Садхор почувствовал присутствие Арх-Аира, собственно, это и было его надеждой на возвращение духа вашего рода.
Я, как могла, объяснила ему ситуацию с моей стороны и в конце развела руки. Лорд коротко кивнул и промолчал, но на щеках его отчётливо проступили желваки, что наводило на не очень радостные мысли.
Мы постояли в молчании. Лорд Арганар думал о чём-то своём, я без интереса рассматривала незнакомых мне драконов и дракониц. Куда больше внимания уделяла их… расовым особенностям, так сказать. Глазам, если быть совсем точной. Глаза у драконов, стоило им посмотреть в мою сторону, странно, но очень завораживающе сверкали в свете многочисленных свечей. Золотой, иногда алый огонёк просто пробегался по их радужке, вселяя в меня ощущение какой-то сказочной нереальности.