— Больше двух? — Вампир вспоминает ответ мэтра Вильгельма.

— Ровно две. — Важно кивает собеседница. — Первая осталась в истории как Могильная Мгла. Тогда в мире появилась нежить и некромантия. Мир должен был превратиться в огромное кладбище, но люди и другие расы адаптировались и справились с угрозой. С тех самых пор почти во всех государствах некромантия под запретом.

Сареф кивает, показывая, что еще не уснул.

— Вторую Темную Эру нарекли Алым Террором. Тогда в мир вступили первые вампиры со своими детьми. Тех вампиров называли Древними за основание линий крови. Так мы звали различные роды. Вампиры обрушились на мир, уничтожали города и целые страны, кровь после тех сражений до сих пор можно найти в почве. Тогда народы снова адаптировались и объединились против общей угрозы. Вторая Темная Эра тоже завершилась неудачей, а вампиров до сих пор преследуют повсеместно.

— Не очень умно поступили. — Замечает Сареф.

— Вот да, только после поняли, что силой не победить. Агрессия и террор порождают отчаянное сопротивление. Тогда мы недооценили жителей мира. Сейчас мы ведем войну исключительно из тени.

— Ты так говоришь, будто сама участвовала в той войне. — Сареф продолжает поочередно отталкиваться от земли.

— Так и есть. Я пришла вместе со своим родителем. Если абсолютное большинство всех живших и живущих вампиров было обращено из жителей мира, то я никогда не была человеком. Я родилась вампиром в очень далеком мире, где живет только Ночной Народ.

На лице Фарат отражается неясная грусть.

— И к чему ты ведешь? — Спрашивает Сареф, смотря в спину Фарат. Собеседница увидела песочницу, поэтому юноше остается только последовать за ней.

— Начинается третья Темная Эра. И в этот мир пришел ты и тебе подобные. Я так и не смогла понять, какими особыми силами ты наделен, но теперь ты должен привести мир к давно определенному исходу. — Фарат начинает собирать кучки из песка.

Сареф молчит.

— Правда, кроме тебя я не смогла обнаружить других исполнителей, но это не значит, что их нет. Обе предыдущие Эры начинались группой исполнителей, и неважно личей или Древних вампиров. Следом я пыталась помочь тебе освоиться в этом мире.

— Ты направляла меня с самого начала? — Сареф вспоминает то, что сказала Фарат ранее.

— Ага. Фондаркбург принадлежит мне, а Мастер лишь мой наместник. Я решила, что будет неплохо сделать тебя вампиром, чтобы ты точно не имел возможности уйти от предназначенной роли. А еще перед твоим появлением я поссорилась с одним некромантом. Мы не приняли позицию друг друга и перешли к рукоприкладству. Я победила и заточила его в темницах Фондаркбурга. А потом он умер, потому что один юный вампир приказал всем в замке умереть. Знаешь, о ком я говорю?

— Значит, мэтр Вильгельм тоже работает на тебя… — В их первую встречу около деревни Аварлак некромант сказал, что его убили. Сареф никогда бы не подумал, что убийцей является он.

— Не по своей воле, но мы заключили договор: он помогает тебе до определенного момента, а после получает полную свободу. Ты никогда не задумывался, почему такой… такой… в твоем мире таких называют мизантропами, да? Короче, почему такой человек вдруг оказался настолько добрым к незнакомому вампиру? Ему приходилось изворачиваться, чтобы оказываться в нужном месте и в нужное время.

Сареф вспоминает все поступки мэтра Вильгельма. Тот нисколько не расстроился, когда Сареф помешал его восстановлению в кургане. Он помог скрыть вампирскую сущность в академии, обеспечил кровью и учил магии и жизни, будто своего сына. Часто интересовался делами и мыслями юноши, спас от эффекта переизбытка душ и помогал избавиться от последствий с помощью Палитры. Сареф всегда осознавал, что некромант делает всё не просто так, но только сейчас понимает, какую цель он преследовал.

— Хорошо. Что еще? — Сареф смотрит, как Фарат заканчивает с большой башней из песка.

— Да ничего особенного. Я дала тебе свободу выбора пути и наблюдала за ним с редким вмешательством.