— А чего их в Белоруссию-то понесло? — сдержанно удивился генерал. — «Палач» над Москвой, вертикально взлетать их челнок умеет. Зачем идти на запад, на занятую врагом территорию?..

Он задумался, в силу профессиональной деформации машинально оценивая вероятность предательского перелёта «Тени» к гитлеровцам. Сталин молча смотрел на собеседника. Этот добрый внимательный взгляд довольно неплохо стимулировал мозговую деятельность.

— Бомбардировка, конечно! — спохватился Судоплатов, проклиная нехватку сна. — Вот только что ж они так и не ударили? Обещали ведь.

— По словам товарища Вейдера, корабль испытывает технические сложности. — Иосиф Виссарионович повертел в руках курительную трубку. — А подробности вы мне сейчас должны докладывать, товарищ генерал.

— Товарищ Сталин! Ну нет у нас полноценных возможностей для анализа. Эксперты Особой группы работают в основном по теме «Проша», но без внедрения агентов на сам корабль мы получаем только то, что союзники готовы нам предоставить. Гуманитарии сейчас заняты по инопсихологии, ищем способы работать с их представителями.

«Работать» означало «вербовать», задумчиво кивнул Сталин, всё-таки генерал умеет выделить самое главное.

— «Ксено», — сказал он, — правильное слово — ксенопсихология. Продумайте шифр и выделите в отдельную подгруппу. Задача перспективная, но в ближайшее время эффекта не даст: своих специалистов на корабле у нас по-прежнему нет.

Сталин сделал небольшую паузу. Да, если с определённой точки зрения задача выглядит нерешаемо сложной — не следует ломиться в глухую стену. Следует изменить точку, с которой мы рассматриваем эту задачу.

— Ad hominem, ab ξένοζ, — произнёс он негромко, забавляясь игрой слов.

Как ни странно, он не чувствовал в пришельцах какой-то особенной чуждости. Да, многое в них казалось странным, много было непонятным. Но в целом — разумное существо есть разумное существо. Его поведение не может не подчиняться объективным законам, потому что этим объективным законам вынужден подчиняться сам разум. Логика, причинно-следственная связь, большое как совокупность малых… Всегда, во всём сколь угодно странном можно выделить нечто знакомое и тем понятное. Очистив это понятное от шелухи собственного восприятия, можно выявить объективные законы поведения.

Вот только поди очисти, вздохнул Иосиф Виссарионович. Да определи границы применимости этих объективных законов. Технологический уровень — неизвестен, научные достижения — неизвестны, военный потенциал — неизвестен. Мы до сих пор не знаем даже социального устройства общества наших неожиданных союзников. Для всего этого нужен плотный контакт, а теперь, когда челночный корабль пришельцев сбит…

Он откинулся в кресле, знакомым жестом огладил усы.

Ага, подумал Судоплатов. Хозяин принял решение.

— Какое у нас сейчас положение с частями осназа? — спросил Сталин. — Сформированные группы, резервы?

— Товарищ Сталин, — начал было генерал, совершенно точно уловив, куда сейчас свернёт разговор, — положение на фронтах…

— Знаю, какое положение на фронтах. Ваши диверсанты на фронтах сейчас ничего не решат. Зато в глубоком тылу противника они могут добиться значительных результатов.

— Потратим людей зазря, товарищ Сталин, — с тоской сказал упрямый разведчик, — ну отберём мы часть территории — так против регулярных частей, да с тяжёлым вооружением, никаким осназом её не удержать. Там сейчас вторым эшелоном немецкие дивизии идут, раздавят же походя и не заметят. А вот быструю эвакуацию обеспечить — это мы…

Сталин остро взглянул на него.

— Товарищ Судоплатов считает, что руководство страны намерено направить людей на верную гибель? Может быть, по мнению товарища Судоплатова, у нас избыток подготовленных людей, чтобы ими разбрасываться? Или вы полагаете, что дело в моём личном отношении к вашему ведомству? Мол, такую личную неприязнь товарищ Сталин испытывает к диверсантам, что даже кушать не может?

Он постучал ногтем по металлическому подстаканнику. Поднялся, размеренно зашагал по кабинету.