Анди рассмеялся и покачал головой, посмотрел в сторону входа, Вера ощутила появление министра Шена, не оборачиваясь — он занимал своей аурой всю комнату, излучая агрессию и пламя, это так будоражило, что она боялась оглядываться.

Он подошёл и остановился на краю цыньянского уголка, отодвинул в сторону шелестящую бамбуковую занавеску и сказал:

— Вы засиделись, закругляйтесь.

— Ты злой, — капризно заявил Анди, — и плохо пахнешь.

Министр с шутливой высокомерностью возмутился:

— Это дым костра, на котором готовилась еда, он всегда хорошо пахнет. Особенно, когда сидишь и ждёшь кое-кого на обед, когда уже ужин скоро, а кое-кто тут ерундой занимается.

— Мы работаем! А ты не можешь поесть без госпожи, бедняжка? Всё настолько плохо?

— Всё катастрофично, — с гордостью объявил министр, — а ты пей в одиночестве и завидуй.

Анди надулся и промолчал, Вера жизнерадостно предложила:

— Анди! А приходи ко мне в Кота, например? Будем чай пить, охренительные истории рассказывать, там весело.

Анди ответил серьёзно, немного понизив голос:

— Это центр, там не любят цыньянцев.

Вера протянула ему собранные листы и гордо заявила:

— Если это мой стол, то там всех любят, не важно, где этот стол стоит. И за моим столом для тебя место всегда найдётся. Жду, короче.

— Я подумаю, — он скромно улыбался, Вера видела, как ему приятно это слышать, хотя всерьёз он её приглашение и не воспринял. Она достала из сумки с одеждой пакет сухариков и протянула:

— На! Чтобы тебе лучше думалось.

Он взял и любопытно сунул нос в мешочек, поднял на Веру слегка подозрительный взгляд:

— Сухари, серьёзно?

— Не грусти — похрусти! — широко улыбнулась Вера, он рассмеялся и встал их провожать.