— Народное средство, «вырви глаз» называется, — ответил шут, садясь на заваленный хламом стол. — Полегчало?
— Более чем, — мастер осмотрел себя с ног до головы, затем покрутил над головой стеклянный шар, и комнату окутал слабый электрический свет. Тяжело вздохнув, Даниэль уставился на незваного гостя. — Чего пришел? От дел меня отвлек…
— Видел я твои дела. Ты это чего на бутыль-то наступил?
Изобретатель на мгновение задумался.
— У меня творческий кризис. Едва ты уехал, я понял, что больше ничего не могу придумать. Представляешь, каково это?! Жизнь потеряла для меня всякий смысл.
— А женщины?
— Ты предлагаешь придумать самодвижущуюся куклу или такую, что можно будет надувать, когда это необходимо? — удивленно спросил мастер.
Прохор, хрустящий сухарями, что всегда имели место быть в котомке, подавился и закашлялся.
— Я подобного не говорил. Это твоя идея. Вообще-то, я просто намекнул тебе на женское общество. Бабы, как известно, могут подбросить много идей. Правда, большинство из них полны абсурда, но все же. Ладно, забудь. Я к тебе чего пришел… Предлагаю тебе развеяться и малость попутешествовать за счет королевской казны.
Мастер задумался. Он отошел от окна и сел рядом с шутом.
— Заманчивое предложение.
— А по возвращении у тебя будет, чем заняться. Надо что-то придумать с твоим электричеством. Негоже, что оно все время светит. Спать мешает.
— Я его буду на мельнице отсоединять с первыми петухами, сойдет?
Теперь задумался Прохор, что-то прикидывая в уме.
— Не подходит. А если гроза? Из-за туч солнца не видно. Так и будешь целый день носиться туда-сюда? Надо что-то такое придумать в самих комнатах. Своеобразный засов: открыл — есть, закрыл — нет. Смекаешь?
Изобретатель спрыгнул на пол и схватил лист бумаги. Выудив из кармана штанов писало, Даниэль принялся что-то чертить и меньше чем через минуты довольно потер ладони.
— Все готово. Это — включатель! — и он гордо указал на свой рисунок. — Ничего сложного.
— Все гениальное — просто, а ты говоришь творческий кризис, — Прохор похлопал друга по плечу. — Ну так что, отправишься со мной?
Мастер посмотрел на шута.
— А у меня есть выбор?