Хонши отсалютовал копьем, прошипел: «Хошоо!» и выбежал из помещения.
— Графиня… — начал один из молодых Валкини — Давайте сначала разберемся с первой проблемой, прежде чем будем думать о другой, — проворчал Чернок, вглядываясь в шахту.
Уилки подумал о том, что Вэл услышала приближение хонши раньше, чем он. Его охватило странное, непонятное чувство к ней, но тут же было отброшено вспышкой ненависти. Она была из тех, кто убил и оскальпировал Полака. Академия Врат была рядом, поэтому почти сразу же привели Проводника. Увидев его, Уилки выхватил винтовку у какого-то опешившего Валкини и протиснулся вперед. Первой в шахту прыгнула группа хонши, мерцая лягушачьими глазами, и исчезла из этого мира. За ними, плечом к плечу с Черноком, последовал Уилки.
Он падал в шахту, затем по телу пробежала уже знакомая дрожь перехода в другое измерение, и Уилки ударился о что-то мягкое. Его ожег холод. Он услышал яростные вопли и винтовочные выстрелы. Прямо перед ним согнулся хонши, уронил копье и упал, пачкая снег своей зеленой кровью. Скользя на снегу, Уилки начал стрелять в воющие фигуры внизу. Их винтовки огрызались в ответ, летящие копья казались холодными, твердыми и острыми в ледяной пустыне.
Глава 8
Пуля взметнула фонтанчик снега у его ног. Снег ослепил его. Уилки дрожал от холода. На него упал хонши, и Уилки с трудом выбрался из-под него, испачканный зеленой кровью. Вокруг него кричали и сражались люди. Затем к нему подполз Чернок.
— Плохо дело, Дж. Т., — сказал он. — Нас здесь всех перестреляют. Надо уходить назад.
Валкини с перебитой левой рукой закричал Проводнику:
— Нам нужно потеплее одеться! Потом мы вернемся и поохотимся за ними. Но, ради святого Завоевателя, вытащи нас отсюда!
Валкини и хонши начали исчезать. Набив полный рот снега, Уилки пополз вверх по склону. Чернок подталкивал его.
— Сомневаюсь, что сюда стоит возвращаться. Эти люди замерзнуть здесь насмерть.
Это прозвучало угрюмо, деловито и… Уилки удивился тону Чернока.
Затем он оказался в шахте в корзине подъемника, которая тут же пошла наверх. Там он выкарабкался из корзины следом за Черноком и глубоко вздохнул.
— Спасибо, Чернок. Вы спасли мою шкуру.
В легкой улыбке Чернока не было теплоты.
— Это мой долг. Графиня была бы очень недовольна, если бы вы погибли. Так что не сот об этом говорить.
— О, да, — устало ответил Уилки.
Затем, прикуривая, ослепив Дж. Т. вспышкой зажигалки, Чернок продолжал:
— Кроме того, вы мне нравитесь, Дж. Т. И вспомните, я не Валкини. И вы тоже.
Не зная, что ответить на это, Уилки пробормотал: