Эллер Кира

Кома

ВВЕДЕНИЕ

Я стою на площадке между вторым и третьим этажом на малой лестнице нашего института и, уперевшись грудью в подоконник, смотрю в окно. Сумка с учебниками валяется тут же, в уголке, в руках - пачка сигарет. Настроение препоганое и на то есть причины. Сегодня - первый день второго семестра, а у меня не сданы зачеты и за первый. Вышло так, что я болела и не ходила на дополнительные занятия. Но разве Cыркиной, преподу по фонетике это теперь объяснишь? Да ее это и не интересует. Сегодня же, в первый день пошла и пожаловалась декану.

Бесят меня молодые, слишком стервозные учительницы. Особенно те, которые едва встав из-за парты, начинают отыгрываться на других. Их не волнуют твои личные проблемы, какими бы тяжелыми они ни были. Вот и она такая же, сразу же к декану. Прочесали меня против шерсти, конечно, но не выгнали же. А Сыркину это, пожалуй, даже расстроило - такую мину скорчила. И сказала, что зачет все равно принимать не будет.

Удавить ее мало.

Пальцы нервно мнут пачку, В руке сигарета, которой, похоже, суждено быть искрошенной в пух и прах. Вдруг она исчезает, будто и не было. Я равнодушно смотрю на пустое пространство между пальцами, делаю ножницы, вздыхаю и достаю следующую, но опять не закуриваю. Та фонетика, на которую Сыркина меня не пустила, уже закончилась, и она наверняка тусуется сейчас в преподавательской, возможно скоро пойдет домой. Подруга сидит внизу в кафе и терпеливо ждет, когда я вернусь. Официально ушла я в дамскую комнату, а вот приклеилась тут к окну. Глаза машинально скользят по кружевам черных веток на улице, по сугробам и трамвайным путям, а мысли совсем не там.

Ну что мне делать, если она так меня невзлюбила? Сдать-то надо. Дали мне месячный испытательный срок - если учиться буду хорошо, разрешат досдать хвосты. А ведь эта вредина и принимать не будет. Она, видите ли, диссертацию пишет.

Удавить ее мало.

Чувствую дым, но не обращаю внимания. Почти все приходят курить именно на эту, запасную лестницу. Отчего-то шевелятся волосы на затылке, как на сквозняке, а клубы дыма поднимаются кверху.

Топота в коридорах становится все меньше, наша группа сидит дружно на лекции. Когда-то и я была с ними. Стоило только заболеть и все изменилось. Обидно. Входишь в аудиторию, а они ведут себя так, будто тебе там не место. Уходят по одному и группками, молча, а я остаюсь одна. Спросить некого, поговорить не с кем. Господи, как противно. Все образуется, конечно, но сейчас до того тошно....Нельзя уйти и все бросить, надо поладить с этой стервой любой ценой. Она же всеми силами будет упираться.

Удавить ее мало.

-Зачем же давить? - Раздается за спиной тихий смех. - Ты избавишься от нее гораздо раньше, чем ты думаешь. Если только захочешь.

И от этого голоса, и от этого смеха сразу становится легче на душе. Оборачиваюсь. Ну, конечно, вовремя. Он. Завис себе в воздухе, метрах в двух от пола, и докуривает мою сигарету. Ту самую, первую. А глаза хитрые-хитрые. Еще бы! Он опять стреляет сигареты без спроса и опять лезет читать мысли. Поганец, ведь просила же этого не делать!

Он кидает окурок в угол, где стоит некое подобие урночки.

-Не смотри на меня так! Ну, стрельнул, подумаешь! Знаешь же, у нас в высотке курить нельзя, только здесь.

Вторая сигарета так же испаряется из моих рук. На какую-то секунду в воздухе сверкнул голубоватый огонек. Он прикурил и мечтательно посмотрел в окно.

-Так вот, насчет Сыркиной есть информация. Хочешь узнать сейчас или предпочитаешь потом, вместе со всеми?

-Вы ее забираете?