Я огляделся и заметил на сосне большую черную птицу. Сидит, нахохлившись, все перья дыбом, а сама смеется!

Подняв с земли палку, я бросил ее в ворона, но не попал, и тот снова хрипло раскаркался.

– И что с ним делать?! – Я повернулся к Сашке и вдруг заметил в озере, возле камышей, какую-то грязную тину. Ее медленно качало на волнах: туда-сюда, туда-сюда.

Странная была это тина… очень странная. Словно завороженный, я шагнул в воду, пригляделся и… заорал так, что у самого барабанные перепонки едва не лопнули! Там, в воде у камышей виднелось мертвое лицо Марьи Михайловны – той самой тетки, у которой мама покупала молоко и которая рассказала про Аню.

Следом за мной дико заорал Сашка, а ворон, сорвавшись с сосны, сделал над нами круг – низко-низко, едва не задевая крыльями по лицу – и полетел куда-то в сторону кладбища.

А мы с Сашкой, не помня себя, рванули прочь. Перед глазами все стояло это ужасное мертвое лицо и буро-пегие волосы, которые мотало на волнах туда-сюда, туда-сюда.

Когда мы рассказали о том, что видели, нам долго не верили… но ничего, пришлось поверить. Приехала «Скорая», две милицейские машины. Все вокруг озера оцепили… В общем, ужас. Нас с Сашкой вызывали на настоящий допрос, правда, в присутствии моей мамы и его тети, и долго расспрашивали, зачем мы пошли на озеро и так далее.

После допроса мама крепко-крепко, как маленького, взяла меня за руку и сказала, что завтра же мы уезжаем домой, а до тех пор она с меня просто глаз не спустит. И мало того что сказала, так и сделала: сразу позвонила папе и велела, кровь из носу, приезжать за нами завтра. Так и сказала «кровь из носу». Папа, видимо, пытался что-то возразить, сослаться на работу и дела, потому что мама вдруг побледнела и сказала таким страшным голосом, какой никаким ходячим мертвякам и не снился, что папа негодяй, желающий смерти своей семье, и нажала на отбой.

Папа, конечно, кинулся перезванивать, но моя мама, как настоящая писательница с принципами, не знает слабости и телефон отключила. Папа, понятно, перезвонил мне и сказал, что завтра же за нами приедет и чтобы мы никуда из дома не выходили, а я чтобы и не смотрел в сторону этого озера, иначе он меня выпорет. Вот тебе новости! Идея с поркой мне не понравилась, поэтому я, по маминому примеру, тоже положил трубку и не взял ее, когда папа перезвонил еще раз. Конечно, когда он завтра приедет, все пойдет совсем по-другому, но сегодня – мое законное время, чтобы чувствовать себя победителем. А завтра будь что будет!

Настроение у мамы испортилось, поэтому мы сидели по своим комнатам и даже не разговаривали. Я лежал на кровати, смотрел в потолок и думал, что мое короткое приключение кончается. С одной стороны, это даже хорошо, потому что ужастики прикольны в кино, а не в реальной жизни. А с другой, я так и не успел спасти Аню. Кто ей теперь поможет? Кто освободит ее душу? А ведь Аня страдает, не зря она ко мне подходила!.. Если бы можно было все же ее спасти… я бы отдал за это все.

И мобильник вдруг тихо тренькнул, сообщая о приходе эсэмэски.

Я взглянул на экран.

«Сегодня в десять у кладбища. Напал на след. Мы его выведем на чистую воду», – писал Сашка.

Итак, еще не все потеряно. В нашем распоряжении целая ночь, и мы еще можем разоблачить Филина и освободить Аню. А потом, когда она, вся такая в белом, растает в солнечном луче, поцеловав меня на прощание и поблагодарив за свое спасение, я уеду домой на отцовской машине и буду вспоминать обо всем, что здесь случилось, с гордостью и легкой грустью. Друзья, правда, не поверят моим рассказам про Филина и тому, что я встречался с мертвой девушкой, однако я-то буду знать, что все, до единого слова, правда!

«Придешь?» – пришла новая эсэмэска от Сашки.

Задумавшись, я забыл ему ответить.

«Приду», – ответил я, а потом подошел к окну и осторожно подергал раму. Если мне повезет, к десяти мама заснет или засядет за свою работу (что не менее эффективно), а я смогу сбежать из дома через окно.

А что, вполне годный план.