До чего же ему не хотелось, чтобы Валентин уходил! Если бы еще с Гаврюшей остаться – туда-сюда, но, судя по целе-устремленному виду головы, Гаврюша не собирался покидать любимого хозяина, с которым был так долго разлучен.
И вот высокий мужчина, сопровождаемый весело скачущей рыжей собачьей головой, пошел под дорожке, ярко освещенной луной, и скоро скрылся из виду.
А Серега остался один…
Накатили такой страх и такое отчаяние, каких Серега в жизни не испытывал. Он схватил телефон Грушина и начал набирать номер Валентина, который остался во входящих вызовах, но связи не было.
Серега походил по дороге, выбирая место, но связи не было нигде.
Постоял, вслушиваясь в лесную тишину.
Никогда, еще никогда в жизни ему не приходилось оставаться в лесу одному, и сейчас казалось, что это стало самым страшным испытанием за весь этот невероятный, полный самой изощренной чертовщины, фантастический и ужасный вечер.
Все время чудилось, будто кто-то хихикает сзади и тихонько, едва касаясь, ерошит ему волосы.
Серега оборачивался, оборачивался, пока шея на заболела.
Но сзади никого не было, и он постепенно успокоился.
Есть такая народная мудрость: «У страха глаза велики». Наверное, там, сзади, хихикал его страх с великими глазами.
Ну и пусть хихикает!
Серега обхватил себя за плечи, пытаясь унять дрожь.
Прислушался.
Было тихо. Откуда-то издалека-издалека, словно с другой планеты, доносился свист машин, пролетавших по шоссе. Как был бы счастлив Серега, если бы этот свист слышался погромче и почаще!
Он походил по дороге туда-сюда, но шаги так громко отдавались в тишине, что снова стало жутко.
Слабый ветерок лениво шевелил посреди дороги какую-то бумажку…
Да ведь это та самая записка, которая лежала под ветровым стеклом! В которой, вспомнил Серега, есть слова про наследка и седьмое колено.
Странная бумага, странные слова… А что, если это то самое проклятие, о котором говорил монах?
Может быть, там найдется что-то полезное? Например, как избавить монаха от этого проклятия? Или какой-нибудь заговор, чтобы отогнать упырей?..