Лифт заскрипел и загудел – видимо, поехал вниз.

Голова у Сереги тоже скрипела и гудела.

Он даже взялся за нее обеими руками и придержал: крыша определенно съезжала, как бы не остаться совсем без нее!

Постепенно гул лифта и головы утих, и Серега вспомнил, что баба Нюра велела везти девочку в пятый угол.

Чтобы монах сделал свое дело.

А какое дело делают монахи?

Богу молятся. И… отпевают покойников!

Неужели эта рыжая девчонка уже умерла?!

Это ужас… такая хорошенькая, с веснушками… да она симпатичней всех девчонок в его классе!..

И умерла…

Серега от жалости чуть не расплакался. И вдруг его осенило: а что, если монах – это не просто слово, а фамилия? И пишется с большой буквы – Монах.

Например, это вполне может быть фамилия врача.

Тогда надо не слезы лить, а поскорей этот самый угол искать!

Серега огляделся.

Почему-то показалось, что людей, сидящих на полу, стало больше. И если некоторое время назад они смотрели на Серегу без особого интереса, то сейчас он заметил, как блестят их глаза – лихорадочно, возбужденно. Вдобавок люди потихонечку отодвигались от стен и приближались к Сереге. Но почему-то при этом не было слышно ни звука.

Стало реально жутко. И очень захотелось куда-нибудь скрыться!

Серега нашел взглядом дверь комнаты, где оставалась та каталка, на которой его сюда привезли. Она там так и стоит. Еще там есть четыре кровати и четыре тумбочки. Итого девять предметов. Если быстренько промчаться туда, можно всеми этими девятью предметами забаррикадировать дверь изнутри.

Зачем? Да чтобы эти… коридорные… до Сереги не добрались. Забаррикадироваться – и там, за этой защитной стеной, отсиживаться до тех пор, пока не вернется Валентин.

Он вернется, баба Нюра уже сказала, что обязательно вернется!

А когда Валентин приедет, Серега вполне может спуститься к нему по стенке, только чтобы не возвращаться в коридор. Наверняка на стенах такого старинного здания, как это, полным-полно кирпичных выступов, куда можно поставить ногу или за которые удастся уцепиться.