Прошло несколько дней. Возвращаясь однажды в одиннадцать часов вечера из клиники, Овернье пережил странную, взволновавшую его встречу. Он остановился перед книжной витриной на углу площади и стал рассматривать иллюстрированные издания о лыжном спорте. Внезапно он почувствовал, что рядом стоящий субъект пристально смотрит на него. Овернье повернулся и увидел незнакомца, который был небольшого роста, худощав, с лицом, изрезанным морщинами. Самое замечательное в его наружности были глаза. Зеленовато-острые, пристальные, приковывающие своей напряженностью.

Доктор с трудом отвел взгляд и, пройдя десять шагов, обернулся.

Незнакомец продолжал смотреть ему вслед…

Первой же мелькнувшей у Овернье мыслью было предположение, что это Ромуальд, но он досадливо подавил это опасение:

— Я становлюсь маньяком: вскоре я начну видеть этого Ромуальда повсюду!..

Все же — тревожное чувство не покидало его.

По возвращении домой, чтобы отвлечься, доктор сел за письменный стол и принялся за работу. За креслом, на котором он сидел, висело тяжелое, ценное венецианское зеркало.

Внезапно он расслышал дребезжащий звонок телефона, не походивший на обычный звук: ряд коротеньких, нерешительных звоночков, легких, как потрескивание искр. Овернье привстал, подошел к аппарату, снял трубку, но никто в ней не отзывался. Доктор задумчиво обернулся и в ужасе отскочил назад. Огромное зеркало упало с резким, словно разрыв снаряда, грохотом. Его верхушка задела письменный стол и кресло, только что покинутое Овернье.

Долгое время доктор стоял, как оцепенелый. В его уме пронеслись слова пациентки: «Ромуальд попытается бросить вам на голову зеркало… но оно слишком тяжелое!..»

Час спустя Овернье по телефону рассказал об этом происшествии Жюсеро.

— Знаешь, что меня интересует? — услышал он задумчивый голос Жюсеро. — Не столько падение зеркала, — такие вещи случались, — но таинственное дребезжание телефона!.. Связь между обоими явлениями неоспорима… Но теперь все кончено! Ты можешь себя чувствовать в полной безопасности.

На следующий день Овернье, закончив прием, собирался уже уходить, когда сиделка доложила ему, что какой-то запоздалый посетитель просит принять его.

Едва пациент переступил порог кабинета, как рука Овернье незаметно потянулась к ящику, где лежал револьвер. Он узнал вошедшего: это был незнакомец, встреченный им у витрины книжного магазина!..

Однако, его вид сильно изменился. Казалось, что какая- то тяжесть сломила этого человека. Он шел, медленно передвигая ноги, устало сгорбившись. Глаза его утратили прежний ослепительный блеск, и Овернье почувствовал свое превосходство.

— Я вас ожидал, Ромуальд, — коротко сказал он.

— Она назвала вам мое имя? — пробормотал вошедший и, с ужасом уставившись на пустую зеркальную раму, закрыл руками лицо.

— Стекло!.. — сказал он. — Стекло. Верните ее мне!..

— Для того, чтобы она помогла вам украсть кассу? — сухо отрезал Овернье.

Ромуальд опустил голову и начал бормотать что-то несвязное.

— Дело ваше проиграно, — жестко сказал Овернье. — Если вы не оставите в покое мадемуазель Сандар, вам угрожает или тюрьма, или немедленная высылка из страны.