Дядя Ахайр вошёл в комнату на самом интересном месте – и палец Гвен моментально метнулся к экрану, заглушая сладострастные стоны, лившиеся из динамиков.

– Привет, пап, – невинно произнесла подруга, свернув браузер.

Отец Гвен возмущённо переступил с ноги на ногу, топнув копытами по порогу:

– Что вы смотрите?!

– «Кодекс Форбидена». Я вам с мамой уже рассказывала, помнишь? Та штука, которую снимали по запискам Лайзиного прадедушки.

– Там вообще всё прилично, – быстро добавила я, – просто главный герой… мой прадедушка… тут как раз арка про то, как они познакомились с моей прабабушкой, и в прошлой серии его возлюбленная едва не погибла от лап оборотня, а потом им долго было не до отношений, но теперь… В общем, вы вошли в тот момент, когда они наконец объяснились, и…

– Привет, Лайза, – вздохнул дядя Ахайр. – Прилично, говоришь? Тогда почему, как я ни войду, у вас на экране то убивают, то насилуют кого-то?

– И вовсе даже не насилуют, а красиво занимаются любовью. В данный момент, – уточнила Гвен. – Просто сериал такой: показывает Викторианскую эпоху и деяния тёмных сил без прикрас. И вообще, на обнажёнку на экране сейчас мода! Это ты ещё не видел, как «Ведьмака» экранизировали – с оргией!

– Вот активирую на твоём графоне родительский контроль, и будут вам Ведьмаки, оргии, Инквизиторы и Лайзины прадедушки, – проворчал дядя Ахайр, отворачиваясь. – Мама зовёт вас чай пить, так что заканчивайте со своим развратом и бегом на кухню.

– Родители, – закатила глаза Гвен, когда глава семейства Хайлин удалился, закрыв за собой дверь. Закинула в рот очередное печенье – за две с половиной серии коробка почти опустела, и в основном её стараниями. – Никогда не замечала такого спецэффекта: если на весь фильм или на весь сериал, который ты смотришь, будет ровно одна постельная сцена, твой строгий папа войдёт в комнату именно в этот момент?

– Не замечала. У меня, если ты успела забыть, нет папы.

В неловкой тишине, расползшейся над нашими головами, графоном и плюшевым медведем, я почувствовала, как в груди снова заворочался склизкий ком тревоги и страха, подзабытый за бедами и драмами людей, живших задолго до моего рождения.

Наверное, меня должно было утешать, что им – моим предкам – приходилось куда хуже. Внезапный отъезд из дому и брошенная практика не сравнятся с тем, что пришлось пережить моей прабабке, и тем более с кровавыми ужасами, которых за свою карьеру наш знаменитый прадед повидал немало. Да только чужие несчастья не отменяют и не обесценивают твои собственные. Даже если ты понимаешь, что на твою долю выпали несчастья куда менее горькие. Когда тебе без анестезии удаляют зуб, лекарь может бесконечно твердить «Радуйся, что не ногу», но это не умерит боли.

И я не знала, насколько страшной в конечном счёте окажется та беда, с которой столкнулись мы.

– …и вообще мне домой пора, – невпопад закончила я, поднимаясь с ковра.

– Что, даже серию не досмотрим?

– Я всё равно это уже смотрела. И задержалась дольше, чем хотела.

Гвен, приуныв, повернула графон к себе; принялась закрывать в браузере ненужные вкладки – и замерла.

– Боги, как же я сразу не вспомнила! – Двумя пальцами взявшись за край экрана, подруга развернула голографический прямоугольник в мою сторону. – Та тварь, которая снилась мне и тебе! Это же Кромешник!

Я пригляделась – и дёрнулась, задев мыском кеда пустую бутылку из-под газировки, заставив её упасть.