— Ты сейчас серьезно, Эдвард? Мне казалось, что ты уже прекрасно знаком с моим подходом к делу. Я обязательно снова вернусь к писательству, как только меня посетит вдохновение. В мои планы не входит вымучивать из себя дежурную писанину, лишь ради того, чтобы мои читатели не забыли о моем существовании.

— Ну, просто мне казалось, что сейчас, когда у тебя забурлила интимная жизнь, вдохновение не заставит себя ждать. По тому, насколько твоя пассия местами вспыльчива, боюсь представить, насколько она горяча в постели.

— Это не твое дело! Не приплетай ее! — жестко пресек я.

Эдвард вскинул руками в знак того, что сдается.

— Ладно, успокойся. Я же просто предположил…

— Не надо приплетать ее сюда. Ты ничего о ней не знаешь, так что не стоит выстраивать пустых теорий.

— Ну и славненько, — уступил он.

Я практически не сомневался, что нанес серьезный удар по его самолюбию. Эдвард привык давать приказы, а не выполнять их. Я сам дал слабину в начале наших деловых отношений, буквально танцуя под его дудочку, но это продолжалось лишь до тех пор, пока я не осознал, что он нуждается во мне гораздо больше, чем я в нем.

— Даю тебе полную свободу, но имей в виду, что издатель ждет от тебя книгу к концу января.

— Ты сейчас издеваешься? До него осталось всего-то два с половиной месяца.

— И что? Из-под твоего пера и за более короткие сроки выходили мировые бестселлеры.

— Эдвард, тогда все было совсем иначе. Не нужно думать, что я и сейчас…

— Я и не думаю, и даже не требую, а вот издательство, перед которым у тебя контрактные обязательства, делает это. Так что, постарайся удовлетворить их требования.

Чем дольше я общался с Эдвардом, тем больше отмечал для себя, какой же он придурок. Он отлично вписывался в современную реальность, которая следовала правилу: чем больше книг, тем лучше, потому что чем больше историй выйдет из-под моего пера, тем солиднее бабла он срубит. Да, не отрицаю, что и для меня писательство является средством для существования и оплачивания счетов, но все же в первую очередь для меня это творчество, и я никогда не стану размениваться на бумагомарание лишь ради того, чтобы удовлетворять условиям гребаного издательского контракта.

— Не забудь, что у тебя званый ужин в эти выходные по случаю Дня Благодарения.

— Я пропущу это мероприятие, — заявил я, вставая.

— Что значит, пропустишь? — восклицает Эдвард, откидываясь на спинку кресла и скрещивая руки на груди.

— То и значит… Я не появлюсь там.

— Итан! — окрикивает меня он, когда я следую в направлении двери. — Включая подобный пофигизм, ты хоронишь свою карьеру.

— Возможно, это и так, но я скорее похороню свою карьеру, чем уничтожу свою жизнь… Впервые за долгое время я чувствую, что живу… и это абсолютно не связано с моей карьерой, — отвечаю я, прежде чем выйти из кабинета, оставляя Эдварда в полном недоумении.