— Можно только догадываться, что он и его сестра услышали в тот вечер. Что узнали о Кейте с Ленорой и об их тайне. Эта мысль не дает мне покоя после нашего визита в лачугу. Его разглагольствования, религиозная заумь, которую он нес. Представляете, как они могут быть связаны с той историей?
Коннор не представлял.
— Скажите.
— Богиню, на которой так помешан, он, насколько я помню, сравнивал с паучихой, убивающей своего самца. Говорил, что она воплощение женского принципа, подлинного могущества в мире, универсальной утробы. И каким именем называл ее?
— Мать… — прошептал Коннор.
Элдер кивнул.
— Психиатр мог бы сделать из этого какой-то вывод, вам не кажется? По-моему…
Свет фар на боковой дороге. Сворачивающая на шоссе машина.
Коннор инстинктивно свернул к ней, поймал ее в свет своих фар — «хонда», несущаяся с большой скоростью.
Он передвинул рычажок на приборной доске, и на крыше его машины завыла сирена.
Глава 18
Сапоги ее топали по известняковому полу, дыхание с присвистом вырывалось изо рта, свет лампы заплясал, словно блуждающий огонек, когда она пошатнулась, едва не упала и побежала дальше.
Ей нужно было замедлить движение, но она не могла.
В ушибленном колене вновь пульсировала боль. Из темноты возникла затянутая пленкой лужа. Эрика прошлепала по ней, забрызгав холодной грязью джинсы. В ноздри ей ударил зловонный запах гнили, и она вновь подумала о мистере Фернелле в том склепе.
Эрика побежала быстрее, не думая о риске.
Низкий сталактит задел ее волосы, когда она, тяжело дыша, пригибалась. Лампа ходила ходуном, разбрасывая по стенам расплывчатые хвосты комет. Она даже не представляла, где находится. Может быть, пропустила выход, может, не заметила последней стрелы, нарисованной губной помадой. Может, обрекла себя бежать и бежать, покуда не кончится керосин, и она навеки останется во тьме.
«Прекрати!»
Эрика, дрожа, остановилась. Нагнулась, чувствуя подступающую тошноту. В глубине горла раздался сухой, скребущий звук. Она думала, что ее вырвет.
Замуровал заживо. Роберт замуровал его заживо.
У нее возникло желание снова бежать сломя голову. Она с трудом подавила его.