В голову ей пришла безумная мысль. Лампа.

Она отвергла эту идею. Слишком рискованно. Безрассудно.

Эрика нерешительно обратила внимание к ремням на запястьях. Повертела предплечьями, абсурдно надеясь, что ремни чудесным образом ослабнут, но, разумеется, ничего подобного не произошло.

Она поймала себя на том, что снова смотрит на лампу.

Да, идея безумная. Но возможно, это единственная ее надежда.

Лампа была одной из тех, что они с Робертом принесли из сарая. Видимо, изготовленной в начале века. Стеклянный корпус представлял собой резервуар с керосином, фитиль подводил горючую жидкость к горелке.

Если она дотянется левой ногой до лампы, сбросит ее на пол, то стекло разобьется, керосин выльется и запылает.

— И стол вспыхнет, — заключила шепотом Эрика, — а ты сгоришь заживо.

Да. Такое вполне возможно.

Однако…

Ремни прибиты к нижней стороне стола. И огонь, пылая прямо под ней, может прожечь их, ослабить настолько, что она сможет высвободиться.

Или ремни уцелеют, а она будет жариться заживо или задыхаться от дыма.

— Забудь об этом, — резко сказала она. — Придумай что-нибудь другое.

Должен существовать еще какой-то способ. Менее опасный, менее непредсказуемый.

Однако никакого другого плана на ум не приходило.

Эрика усомнилась, что стол загорится. Будет тлеть, и все. А дым… так, может, в лампе не столько керосина, чтобы задохнуться в его дыму.

— Нет, — сказала она. — Ничего не выйдет.

Но тем не менее вытянула ногу для пробы и легонько коснулась лампы.

Она достанет до нее. Нужно только согнуть пальцы у основания корпуса и дернуть на себя…

С колотящимся сердцем Эрика отвела ногу и лежала неподвижно в страхе от одержимости этим самоубийственным планом.