– Всажу ему в зад обойму… За это надо выпить… За дохлых мутантов!

Не успел я закусить, как позади меня раздался обвиняющий голос:

– Бухаем!

Немного испуганно я обернулся. Сейчас мне еще головомойку устроят… Хотя я ведь не маленький… Но это всего лишь дядя Коля…

– Как посмели! Бухать?! В такое время?! Без меня! – возмущался он.

При этом от возмущения у него даже усы шевелились. Почему-то это меня больше всего и пугало.

– Мужик! Да успокойся! – вступился за меня сержант, садись, тут всем хватит…

– Это дело… За все хорошее! – сразу выдал дядя Коля тост, получив стакан.

– Только вот мало его осталось… – прошептал я, перед тем как влить в себя очередную порцию «огненной воды».

Разговор плавно перешел на обсуждение какой-то медсестры из санчасти, а потом уже, когда людей основательно накрыло, скатился вообще в какой-то невиданный бред. Апофеозом действия стал трофейный мангал, чуть было не позабытый. На мой вполне логичный вопрос, который получилось договорить с третьей попытки, что же там жарить будем, я получил шокирующий ответ. Сержант, пользуясь своей властью, сообщил, что жарить будем мясные консервы из сухпайка. На топливо пошла дверь одной из подсобок. Нет, хотя я и был пьян, но вид разбиваемой на дрова саперной лопаткой двери, не вышибла даза такая ударная доза алкоголя. Странно только, что мы при этом никому пальцы не отрубили…

Когда же начали жечь обломки, уровень стоянки мигом наполнился такой гарью, что с шашлыками было решено завязать. Попытки задуть разошедшееся пламя успехом не увенчались, тогда кто-то совсем гениальный попытался залить огонь в мангале водкой. Полыхнуло так, что с потолка посыпалось обгорелое покрытие. Мы несколько протрезвели, но не настолько, чтобы отпустило. Зато огонь при такой поддержке мигом сожрал остатки несчастной двери ,и эпопея с шашлыками была продолжена. Я, честно, не помню, что получилось, но результаты хвалили. Потом предложили еще выпить за такое поварское мастерство… А потом только урывки из памяти… Вроде как за свободу негров потом пили… Мертвяков через ворота матом слали… Помню, что спорил с дядей Колей, что он не сможет бутылку водки винтом выпить… Я проспорил, а что, не помню…Учил солдат студенческому гимну, а в результате вместе горланили «Катюшу»… Последнее, что помню, так это чьи-то добрые глаза…

Когда я все же проснулся, голова болела очень страшно, во рту стоял такой привкус, словно там цыганскую свадьбу справляли. … Как же все-таки голова болит… Какой сегодня день… Будильник еще отрубился… Хоть бы воскресенье… Тогда в институт идти не надо… А зачем идти, его уже сожрали… Как сожрали?! Кто сожрал?!

Я вскочил, путаясь в одеяле… В голове всплывали образы… Мертвецы, кровь, оружие… Приснится же такое… Что за бред…

И тут я догадался, что лежу не в своей кровати в общаге, а на жестком полу бронетранспортера. А впереди, закинув ноги на панель приборов, храпит дядя Коля. И запутался я не в одеяле, а в собственной куртке, натянутой вместо покрывала. Вот ведь черти натворили… И все это правда… Оеей…

Во рту словно эскадрон ночевал, а в голове только туман и единственная мысль: «Воды». С трудом напялив куртку и даже не подумав о разгрузнике, я вышел наружу. В гараже было тепло…

У колеса БТРа, на вырванном с мясом из иномарки сиденье расположился Макс. Хотя я увидел не столько его, сколько бутылку воды у него в руках…

– Здравствуй, – поприветствовал я его, – дашь глотнуть?

– Да бери… Только ори потише…

– А что такое? – спросил я прежде чем присосался к горлышку.

– Четыре часа утра, вот что такое… Вчера ведь весь день пробухали…