Каджи усмехнулся, и вся семья поняла, что ему есть что рассказать действительно интересное. Сафар и остальные пригнулись в ожидании к столу.

— Ох, — сказал отец, — чуть не забыл. В нашей деревне прибавилось жильцов.

Брови матери взметнулись вверх.

— Ребенок родился? — спросила она. — Странно. Вот уже несколько месяцев никто из известных мне женщин не был благословлен таким подарком. Включая и наших собственных дочерей.

— Что ж, тут ты ошиблась, Мирна, — сказал отец. — Новый ребенок появился в Кирании только вчера. И уже достаточно большой. Почти шести футов росту. И весит он почти столько же, сколько Сафар.

Мирна нетерпеливо фыркнула:

— Если ты не хочешь, чтобы второй горшок с овсянкой оказался у тебя на голове, Каджи Тимур, то сейчас же объяснись.

— Да все достаточно просто, — сказал отец Сафара. — Клан Бабор попросил приютить их ребенка. — Семейство Бабор возглавляло достаточно многочисленное и свирепое племя, живущее в двух неделях переезда от Кирании. — Молодого человека зовут Ирадж Протарус, — продолжил Каджи. — У него в семье какие-то трудности. Он поживет при храме, пока его дядя не пришлет за ним.

— Протарус? — спросила Мирна. — Не слыхала такой фамилии.

Каджи пожал плечами.

— Они родственники жены главы Бабор. Живут где-то на юге. Если верить парню, люди они влиятельные. А парень симпатичный и твоего приблизительно возраста, Сафар. Хорошо воспитан. Неплохо одевается. И язык хорошо подвешен. Такие люди обычно командуют слугами.

Разговор продолжался, мать Сафара размышляла вслух о семействе нового жителя деревни, а сестры приставали к отцу, прося подробнее описать внешность молодого чужестранца.

Лишь Сафар сохранял молчание. И хотя он был не менее любопытен, сейчас его интересовало нечто другое. Несколько дней назад, работая вместе с отцом, узрел он видение. Хорошее или плохое, сказать он не мог. Но видение встревожило его.

Видение посетило его, когда он выковыривал камни и корни из пласта глины, который отец вытащил из озера.

Рядом с озером располагалось много месторождений глины. Озерная глина была чистой и, следовательно, серой. А любому горшечнику известно, что чистую глину необходимо смешать с какой-нибудь другой, иначе не получится соответствующего обжига. В неделе ходьбы от деревни, в разных направлениях, семейство Тимура открыло различные напластования глин — красных и черных, белых и прекрасного желтого, охряного оттенка. Существовала и зеленая глина, очень липкая, и, хотя из нее получались замечательные горшки, Сафар не любил с ней работать, потому что возни было уж слишком много. Глина, как всем известно, — вещество священное. А глина из Кирании была самой священной из всех. Так сказал Рибьян, бог, который сотворил людей и провел немало времени в Долине Туч, ухаживая за богиней Фелакией. Предание сообщало, что богиня отвергала его ухаживания, и, скучая во время длительной любовной осады, он вылепил все те расы, из которых вышли люди и демоны. Утверждалось, что именно из зеленой глины создал он демонов.

Но во время работы Сафар был далек от подобных размышлений. Сказать правду, мысли его были устремлены к одному потаенному местечку, откуда удобно было наблюдать за купающимися в пруду девушками. И тут в глине он нашел необычный камень. Большой камень, гладкий и красный, как кровь. Рассматривая, он крутил его в руках так и эдак. С одного боку обнаружилось отчетливое, размером с ноготь большого пальца, пятно. Оно походило на маленькое окошко с прозрачным стеклом, и Сафара неудержимо потянуло заглянуть в него.

Сафар даже вздрогнул. Ему показалось, что там что-то движется… внутри камня. Он вновь заглянул. Моргнул. Изображение моргнуло в ответ, и он понял, что видит отражение собственного глаза. Он присмотрелся пристальнее, отмечая про себя, какой только ерундой не занимаются люди, оказавшись в одиночестве и глядя на зеркально отражающую поверхность.

Внезапно Сафар обнаружил, что падает. Но это ощущение отличалось от ощущения падения, которое он испытывал прежде. Тело его оставалось стоять на коленях рядом с глиной, а дух погрузился внутрь камня, сквозь окошечко.

Дух окунулся в густые облака, затем пролетел насквозь. Сафар ощущал странное спокойствие, осматриваясь вокруг глазами духа. Тут он сообразил, что скорее парит, нежели падает. Над ним расстилалось ясное небо с быстро бегущими облаками. Навстречу плыли раскинувшиеся плодородные земли, которые рассекала широкая дорога.

В конце этого пути вставал грандиозный город с золотыми шпилями.