Глава 2

Сперва я почувствовал запах. Тот самый запах из сна. Правда, водки в нем стало больше. А вот сыр с мясом слегка подпритухли. В том смысле, что интенсивность запахов сыра и жареного мяса немного уменьшилась, а не то, что уже начался заметный процесс протухания. Сыр — он так быстро не тухнет! Он это делает медленно, качественно и основательно…

Эти три составляющие запаха были основными и самыми сильными, но, к сожалению, далеко не единственными. Остальные опознавались сложней. И были куда менее приятными, чем пицца с водярой.

Я открыл глаза и с кряхтением сел. Голова отозвалась на это тупой болью. Желудок позывами к тошноте. Во рту стоял мерзостный вкус.

«Плохо!» — стало первой четко сформулированной моей мыслью. Головная боль и тошнота после удара в голову — это плохо! Это уже симптомы серьёзного сотрясения мозга. А с сотрясением лучше не шутить! Коварная это штука.

И я бы, наверное, лучше аккуратненько принял бы прежнее, лежачее положение, если бы не одно «но» — настойчивые позывы организма к тому, чтобы переместиться поближе… к Белому Другу. Очень настойчивые. Причём, сразу с трёх направлений в мозг шёл сигнал о такой необходимости. В таких обстоятельствах с организмом лучше не спорить — чревато.

Пришлось подниматься. И тихонечко-тихонечко, полуприсядом-полураком двигаться в направлении, которое я почему-то хорошо помнил.

Путешествие до заветной маленькой комнатки прошло без происшествий. Дополз, освободился, полегчало. Даже встать и разогнуться после этого получилось. Голова стала болеть гораздо меньше. Позывы к тошноте прекратились. Пустыня гадящих кошек, в которую был злой волей преобразован мой рот, была залита водой из-под крана в ванной, к которому я присосался, как умирающий от жажды… хотя, почему «как»? Я натурально и был таким «умирающим». До.

После стало полегче. Оторвавшись от крана, я умылся холодной водой, вытер лицо затхло воняющим вечность не стиранным полотенцем и вернулся в комнату, чтобы посвежевшим взглядом оценить масштаб катастрофы.

И… это был бомжатник! Самый настоящий, почти классический. Даже бутылка водки нашлась опрокинутая и пустая, вокруг которой темнело на ковре большое мокрое пятно. Видимо, именно от него так сильно водярой и воняло.

Правда, из общего стиля выбивалась работающая плазма почти во всю стену размером, с подключенной к ней игровой консолью, по виду, очень не дешёвой модели. Возможно, что даже какой-нибудь «последней» — я в таких девайсах не очень разбирался, больше специализируясь на полноценных компьютерах: персоналках, ноутбуках, серверах, даже промышленные образцы пару раз видеть приходилось и немножечко «щупать». А вот по игровым суррогатам я спецом никогда не являлся. Знаю только, что, по стоимости, они хорошим производительным компам практически не уступают. А некоторые модели и превосходят. Особенно «свежие» и распиаренные.

А так: пол, застеленный пыльным ковром, поверх которого наложены коробки… а нет, не коробки — туристические коврики; скомканное несвежее одеяло в пятнах от масла, кетчупа, майонеза, газировки и ещё чего-то трудноопознаваемого, подушки в подобном же состоянии; коробки от пиццы, пакеты, упаковки от какой-то ещё еды, с остатками этой еды, грязные пластиковые тарелки, одноразовые вилки и ложки, коробки от лапши быстрого приготовления; грязные и не очень носки; мятая одежда, валяющаяся на полу тут и там. Плотные, задёрнутые шторы, закрывающие оба окна в комнату. Большую, между прочим, комнату.

Хм, такого со мной ещё точно не было: заснуть в собственной квартире, собственной кровати, в объятиях собственной жены, а проснуться с головной болью, с сушняком и в бомжатнике. Или я какого-то промежуточного этапа не помню? Что-то упускаю?

Хотя, главное, на данный момент, всё-таки то, что это не сотрясение, а самое, что ни на есть стандартное и банальное в своей затасканной пошлости похмелье. Даже я подобное состояние помню. У меня самого такое было. Правда, очень и очень давно. Ещё в институте. И всего один раз. И намного слабее. Не настолько острое и ярко выраженное, как тут.

Чем дольше и пристальнее я рассматривал комнату, тем больше моё мнение о ней менялось. Больше я не считал её классическим бомжатником. Теперь версия звучала иначе: логово хардкорного геймера-неряхи. А ещё через несколько минут разглядывания, уже как: логово несовершеннолетнего хардкорного геймера, живущего без присмотра взрослых, и ни в чем себе не отказывающего.

Что навело на такие мысли? Ну, например, кое-где разбросанные школьные учебники и тетрадки. А ещё три комплекта школьной формы, достаточно аккуратно расправленной на вешалках, которые крепились на ручках стенных шкафов.

О том, что «ни в чем себе не отказывает» осторожненько намекала хотя бы сама эта вот, продолжающая работать плазма. Ну и крутая аккустическая система в комплекте с ней, крутая же консоль, крутой джойстик, куча коробок от видеоигр, какие-то ещё «мужские» игрушки типа «полицейского» фонарика-дубинки, крутого бинокля, мультитула и иной подобной «крутой» дребедени.

Удивительно, но какого-то оружия, вроде мечей, «тактических» ножей, автоматов-пистолетов, страйкбольных или сувенирных версий либо имитаций — не было, что несколько выбивалось из общего стиля «пацанской блатхаты». Но не сильно.

Ну, а ещё, я просто начал что-то вспоминать.